Детина с треском сложил громадный зонт, окатив половину зала дождевой водой, и двинулся к барной стойке, бесцеремонно расталкивая посетителей. Перечить ему никто не посмел.
Это еще что за чудо в перьях? Телохранитель? Сутенер? Хахаль?
Ладно, разберемся…
Цокая каблучками, Бася следовала в кильватере детины.
Клиенты «Розового Светоноса» один за другим отваливали от стойки. Вскоре возле нее остались лишь упившийся бедолага, заснувший в блюде с креветками, и я. Кто-то потянул меня за рукав. Я оглянулся. За моей спиной стояла, пошатываясь, шатенка в мятом матросском костюмчике. На ее веснушчатом лице темнели дорожки поплывшей туши.
– Чего тебе? – бросил я.
– По… дем с… мной… кра… авчик, – пролепетала она. – А то… Шер… стень тебя раз… размажет…
– Это мы еще посмотрим, милашка.
Я сунул ей монетку. Девица пьяно улыбнулась, сделала книксен и тут же пропала. В этот момент с грохотом опрокинулся табурет. Пьянчужка, уснувший за стойкой, полетел на пол. Шерстень послал ему вслед блюдо с недоеденными креветками и повернулся ко мне.
– Вали отсюда, хлыщ! – просипел он. – Мы с Басей не любим общества.
Я не откликнулся. Тогда он вцепился короткими, жесткими пальцами мне в предплечье. Это он напрасно сделал. Номер с опрокидыванием табурета повторился, но на этот раз на пол полетел Шерстень. Девушки, которые никак не отреагировали на падение пьяницы, теперь завизжали как резаные. Все, кроме Баси. Она лишь с жадным интересом ждала продолжения.
Продолжение воспоследовало. Детина пружинисто вскочил. Рванулся ко мне. Я перешел в ускорение и лишь слегка отодвинулся вместе с табуретом. Шерстень всей массой врезался в стойку.
Треск, звон, осколки посуды – во все стороны. Рев взбешенного бармена.
Кадка с одним из светоносов опрокинулась, рубиновые лучи лазера заметались по стенам, преломляясь в бутылках на столиках, ослепляя тех, кто не успел зажмуриться.
Шерстень оттолкнулся от покореженной стойки. Низко нагнул голову, шагнул ко мне.
– Стой, Пауль!
Бася вдруг выросла у него на пути.
– У-уйди, крош-шка, – прошипел детина, и в руке его замелькал «мотылек». – Бу-уду раб-ботать начи… ста…
Но Бася лишь брезгливо поморщилась.
– Ты уже сработал, жижорь, – проговорила она. – Пойди, умойся… Этот парень сегодня мой!
Детина мгновенно потух. Сгорбился. Убрал нож в карман. С хлюпаньем втянул кровавые сопли.
Бася подошла ко мне, взяла под руку.
– Пойдем, солдатик, – проворковала она. – Надеюсь, в постели ты тоже сумеешь показать этот фокус. Туда – сюда…
