Апартаменты, которые показал мне Горзах, были не чета номеру в «Золотом Стрекуне». Правда, бросалась в глаза некоторая линялость обоев, потертость мебельной обивки. Было видно, что много лет здесь ничего не менялось. Горзах, шаркая туфлями по ковру, показал мне спальню, ванную, туалетную комнату и даже кабинет. Будто мне невесть сколько здесь жить. Впрочем, откуда мне знать, когда именно состоится поездка на юг? Профессор сказал: до скорой встречи, но что мешает господам магистрам тянуть время, откладывая выполнение своего обещания до упора? Вдруг мне надоест ждать и я все-таки джантирую на Землю… Хотя не такие уж они дураки, чтобы надеяться на это.
Горзах удалился, взяв с меня обещание, что я позвоню, когда буду готов к ужину. Прежде чем снять волглую одежду и принять душ, я обошел апартаменты по периметру, пытаясь обнаружить «жучки». В комнатах пахло сыростью, старой бумагой, лаком, какими-то насекомыми и книжной пылью, но предательством и ложью не пахло. Если магистры и затеяли какую-нибудь гнусность, то намерены были осуществить ее не здесь и не сейчас.
Горячий душ, махровое полотенце. Комплект одежды в шкафу, оказавшийся мне впору. Потом ужин в одиночестве, если не считать прислуживающего Горзаха, – все это прошло, как во сне. А потом я завалился на роскошную кровать с «Нисхождением Ктулбы» в руках и почти сразу уснул.
Мне приснилась разрушенная Генезия – мертвый город на мертвой планете. Будто бы я вернулся с победой, но опоздал. Ни единого живого существа не осталось под радиоактивным небом. Я бродил среди пыльных руин, пока не наткнулся на громадную тушу Супера, похожую на ссохшуюся картофелину. Круглые глаза смотрели из-под кожистых складок лба с немым укором, а тонкие руки-щупальца бессильно раскинулись среди битого кирпича. Послышался шорох, я обернулся. С покореженного акведука спускался Дэн Крогиус. Я бросился к нему. Мне хотелось объяснить Тени, почему я опоздал, рассказать об испытаниях, выпавших на мою долю, но он молча оттер меня плечом, подошел к мертвому Суперу и с неожиданной яростью принялся его пинать. Туша мертвого владыки Генезии отзывалась сочным хлюпаньем…
Меня разбудил хлюпающий звук. Я лежал в кромешной тьме. За окном грохотал ливень. Сна как не бывало. Чувство неявной опасности, сосущее под ложечкой, заставило подняться с постели. Нет, прямой угрозы не было, но что-то подергивало за нервы. Я набросил халат, положил в карман нож-оборотень. Мой симбионт тоже не дремал: он напрягся и выпростал из-под обшлага смертоносный бутон.
