Лил дождь. Кроны вечнозеленых берез склонялись над дорогой, превращая ее в сумеречный тоннель. Дуайт включил фары, и вскоре их свет уперся в полосатый шлагбаум. Водитель посигналил. Из караульной будки показалась фигура в плаще с капюшоном. Разбрызгивая лужи, часовой подошел к машине, наклонился. Полы плаща раздвинулись, блеснула оружейная сталь.
– А, это ты, Дуайт, – проговорил часовой. – Проезжайте.
Он взмахнул рукой. Шлагбаум проворно пополз вверх.
И здесь у них чернознаменники! Все-таки Ревнители Ктулбы – серьезные ребята. Даже собственную гвардию имеют. Нужно учесть на будущее…
Машина покатила дальше. Еще двадцать минут раскачивания, мокрого шелеста шин, визга «дворников», елозящих по заливаемому стеклу, и впереди в глухой каменной ограде, уходящей вправо и влево в заросли путниковых деревьев, замаячили огромные ворота. Снова надрывный вопль клаксона. Снова появился часовой, но подходить к машине не стал, а просто взял под козырек, и ворота со сдержанным рокотом разошлись. За ними оказался парк – ухоженная версия леса снаружи. В ливневом сумраке смутно белели колонны ротонд, скульптуры и резные чаши фонтанов.
Непонятно, кому нужны эти фонтаны, если здесь и так непрерывно льет?
За фонтанами виднелся дом, построенный в старом добром колониальном стиле. Обогнув скульптуру, изображающую местного Атланта, подпирающего мускулистыми плечами облезлый оранжевый шар (очень похожий на исполинский апельсин, но, вероятно, художник имел в виду Бриарей), машина остановилась у парадного крыльца. По ступенькам торопливо спускался пожилой человек, одетый во что-то вроде ливреи. Усилившийся ливень дробно барабанил по черному куполу большого зонта.
Я поблагодарил Дуайта, распахнул дверцу.
– Добро пожаловать, господин Айрус! – скрипучим голосом поприветствовал меня человек в ливрее. – Вилла Красса в вашем распоряжении.
Зонт простерся надо мной, и я выбрался из машины.
– Как вас зовут, любезный? – осведомился я.
– Горзах, сударь. Я мажордом.
– Вот что, Горзах, я чертовски устал и хочу спать, но не прочь перед сном перекусить.
– Все готово, сударь, – откликнулся Горзах. – Господин Брукс предупредил меня о вашем приезде. Я обо всем распорядился. Прошу вас!
Мы быстро поднялись к парадной двери. За нею все было как положено. Мрамор, хрустальные плафоны, ковры. Галерея портретов каких-то важных господ в мундирах и цивильных костюмах, но неизменно – с орденами и лентами. Господа сверлили меня нарисованными зрачками, словно пытаясь постичь внутреннюю суть.
