Они вдвоем привычно отодвинули стол от стены.
— Вот тебе твой стул, Арсений. — Тамара Михайловна специально для гостя принесла стул, знала — на табурете он не умещается. — Садись на свое место, с той стороны.
Арсений протиснулся между холодильником и столом, поднял стул, перенес его в пространство, образовавшееся у стены, установил и с трудом протиснул ноги под стол.
Ну и народ! Иметь такую квартиру, две комнаты, мансарду, коридор и копошиться тут на крошечном пятачке… Медом, что ли, у вас тут намазано?
— Медом, медом, дядя Арсений, — весело заявила Таня, внося стопку мелких тарелок и расставляя их на столе.
— А… Это ты, пигалица…
— Я, дядя Арсений, я. Собственной персоной.
— А я думал, с братишкой время проводишь. Как вы с ним, нашли общин язык?
— Ну, как вам сказать… Ищем только.
— А, понятно… Значит, как говорят дипломаты, стороны ведут поиски взаимоприемлемых решений. Ну что ж, это хорошо, хорошо. А какие, если не секрет, основные разногласия?
— Ой, дядя Арсений, я не умею так, на вашем дипломатическом языке. — Таня оглянулась, словно ища поддержки, но Николай Петрович сидел отрешенный, а Тамара Михайловна была занята, накладывала еду в тарелки.
— Л ты попроще, по-житейски. На что взгляды разошлись? На любовь?
— На жизнь, — вздохнула Таня.
— О, это серьезно. Это…
— Арсений, дискуссию продолжите потом, — Тамара Михайловна сняла фартук, — еда стынет. Давайте!
— Куда же он все-таки подевался? — Николай Петрович глянул наверх, где был виден открытый вход на «голубятню». — Может быть, он там, Танюша? Пришел раньше нас и уснул?
— Нету там никого, папа, я смотрела.
— Николай, ешь, пожалуйста, — Тамара Михайловна положила свою большую ладонь на его руку, — ты же сам говорил: дайте ему полную свободу, пусть не чувствует себя под наблюдением.
— Да, да…
— Так чего же ты? Погуляет, придет.
— Вот и я говорю, — пробасил Арсений, — парню осмотреться надо, в кино сходить, с девочкой постоять под фонарем.
Под фонарем не стоят, — тут же откликнулась Таня, набивая рот картошкой.
— Ах, да, фонари лупят, чтоб они не мешали.
— Это вульгарно, дядя Арсений. Можно уйти в сторону, в тень.
Татьяна! — Тамара Михайловна остановила на дочери свой твердый, насмешливый взгляд. — Ты проявляешь подозрительную эрудицию.
— Нет, почему же, — усмехнулся Арсений. — Это еще весьма благородно — уйти в сторону. А то я недавно видел разбитый фонарь, а на столбе нацарапано: «Темнота — друг молодежи».
Надеюсь, ты это видел не на нашей территории? — впервые вмешался в разговор Светланов.
