— Ты не бойся, я ничего ей не скажу. Долго ей лежать?
Процесс утихает плохо, слишком медленно. Что-то мешает.
— А может быть, все из-за того, что она нервничает?
— Кто знает, может и это…
Они стояли оба у окна, она обняла его за плечи, прижалась щекой, а мне вдруг до того тоскливо стало, сил нет… Алену эту жаль, что ли. И домой вдруг страшно захотелось.
Мамы долго не было, и отец решил пойти ей навстречу, узнать в чем дело.
— Можно, я с тобой пойду, — попросила я.
Нет, Танечка, ты с Валерием побудь, нехорошо оставлять его одного.
Я и сама понимала, что нехорошо, но мне почему-то не захотелось оставаться с ним, сама не знаю, что со мной случилось.
Когда в прошлом году они мне сказали, что у меня есть брат, что он живет в другом городе, я так мечтала увидеться с ним! Я все время думала о нем, представляла, какой он, мечтала, что мы когда-нибудь встретимся и как это будет хорошо! Я даже письма ему писала, рассказывала ему о себе, о своей жизни, только не посылала, а прятала, думала, когда увидимся, я ему покажу их. И стихи сочиняла. И когда он приехал, я так радовалась! А он оказался какой-то странный, чуть что — включает свой магнитофон, смотрит на всех нас, будто посмеивается…
Отец ушел, мы остались вдвоем. Я сначала не знала, чем его занять, стала расспрашивать про их школу, про ребят и учителей, а он махнул рукой и сказал:
— Да ну их, ты лучше про себя расскажи — дружок у тебя есть?
Я, кажется, покраснела, сказала, что нет, а он усмехнулся снисходительно:
— Чего ж так, я бы первый влюбился, такая симпатяга! — потом вдруг сказал: — А, да тут, наверно, не с кем дружить, все в кроватях лежат.
Я объяснила ему, что лежат у нас ребята только в одном корпусе, в третьем, и среди них есть очень хорошие, умницы, талантливые. Они все много читают, рисуют, лепят, стихи сочиняют. Стала ему показывать их рисунки, которые он и нам дарили, поделки из дерева и пластилина…
А он вдруг потянулся и говорит:
— чего-то меня в сон клонит, пойду я к себе на верхотуру, ладно?
Я сказала, что, конечно, пусть отдыхает, видно, после самолета еще не привык. Он взял свой магнитофон и полез наверх. Я еще спросила его вдогонку, поправилось ли ему там, на голубятне. О и сказал: «Очень! Приходи в гости!» и исчез.
Л потом я услышала, как он еще долго крутил свой магнитофон, значит, спать не хотел.
Вот уже три дня Валерий живет у нас, а я до сих пор не могу его понять. На второй день утром мы пошли на море. Я провела его через парк, спустились мы по лестнице к берегу. Там ребята, выздоравливающие, зарядку делал и под музыку. Я говорю ем у:
