— А кто этот Крики?
— Один из наших. Он кондуктор. Он позаботится, чтобы вы благополучно добрались до Вулхэмптона.
— Вы все обдумали. Но зачем вам пистолет?
Старший наклонился к нему поближе. Лицо у него было бледное, без кровинки, глаза пустые, как у пони, заезженного на подземных работах. И никакого в них не было бешеного анархического задора. Вся анархистская идея сводилась, кажется, к желанию отчебучить со скуки что-нибудь запретное.
— Мы слышали, что вы там говорили. Вы не хотите, чтобы шахта работала. Можно это сделать. Нам все равно.
— Разве ваши отцы не работают на шахте?
— А нам-то что до этого?..
— Но как вы это сделаете?
— Мы знаем, где хранится динамит. Нужно только взломать склад и высыпать в шахту заряды. На полгода хватит разбираться!
У парня скверно пахло изо рта. Д. почувствовал отвращение.
— А в шахте никого нет?
— Ни души.
Его долг использовать и эту возможность. Но он колебался.
— А зачем пистолет?
— Собьем пулей замок на складе.
— А умеете пользоваться оружием?
— Не беспокойтесь.
Он сказал:
— У меня последняя пуля…
Они сидели в сараюшке, сгрудившись. Их руки почти касались его рук, изо ртов несло кислятиной. Ему казалось, что его окружает стая животных, для которых тьма — естественная среда обитания, в то время, как он мог видеть только на свету. Он спросил:
— А вам-то зачем все это нужно?
Равнодушный детский голос ответил:
— Да так, для забавы.
«Петля по мне плачет», — подумал он и вздрогнул.
— Ну а если кто-то окажется в это время в шахте?
— Мы проверим, что мы себе — враги?
Нет, они себе не враги — серьезное наказание им не грозит: они несовершеннолетние. Но все равно, твердил он себе, его долг — сорвать поставки угля мятежникам, даже если без жертв не обойтись. Жизни иностранцев — ничто по сравнению с судьбой его народа. Когда идет война, общепринятый моральный кодекс исчезает — дозволено творить зло во имя победы добра.
Он вынул из кармана револьвер, и шершавая рука старшего парня мгновенно вцепилась в него.
Д. сказал:
— Потом сразу же бросьте револьвер в шахту. И не оставляйте на нем отпечатки пальцев.
— Точняк. Так и сделаем. Не сомневайтесь.
Он все еще не разнимал пальцев, не выпуская револьвера — не отдавал последний свой выстрел. Парень сказал:
— Мы не проболтаемся. Наши никогда не болтают.
— А что там в поселке? Где полиция?
— Их всего двое. У одного мотоцикл, он поехал в Вулхэмптон, чтобы получить ордер на обыск. Они думают, что вы у Чарли Стоува. А Чарли не хочет впускать их. У него с ними старые счеты.
