Рядом монотонно бубнил носильщик: — Проклятые заморозки, все загубили к черту.
— Ага, ага, — время от времени поддакивал Джарвис, вглядываясь в рельсовую даль.
Дважды прозвенел звонок в будке блок-поста. И внезапно стало ясно, что ночь минула и настал день.
В будке блок-поста был виден дежурный с чайником в руке. Он опустил куда-то чайник и дернул рычаг. Где-то прогундосил сигнальный гудок.
— Ага, — сказал Джарвис.
— Вот и ваш поезд, — окликнул его носильщик.
На горизонте вырос комок дыма, похожий на розовый бутон, потом из дыма выскочил паровоз и цепочка слегка раскачивающихся вагонов.
— Далеко до Бендича? — поинтересовался Д.
— Миль пятнадцать. Так ведь, Джордж?
— Четырнадцать миль от церкви до «Красного Льва».
— Да не в расстоянии дело, — сказал носильщик. — Главное тут остановки.
В покрытых морозцем окнах поезда бледное утреннее солнце дробилось на кристаллы. Несколько небритых физиономий глазели в окна на занимающийся день. Д. вошел вслед за Джарвисом в пустой вагон. Носильщик, зал ожидания, уродливый железный мост над платформами, дежурный в будке с чашкой чая в руке, тихий, мирный покой, — все уплывало назад. Низкие холодные холмы сошлись к рельсам. Ферма, чахлый лесок, похожий издали на облезлую меховую шапку, затянутая ледком канава — все это, отнюдь не живописное, лишенное какой-либо красоты, несло в себе спокойствие и тихую отрешенность. Джарвис молча смотрел в окно. Д. спросил:
— Вы хорошо знаете Бендич?
— Ага.
— Может быть, вы знаете миссис Беннет?
— Жену Джорджа Беннета или Артура?
— Ту, которая была няней у дочки лорда Бендича.
— Ага.
— Вы ее знаете?
— Ага.
— Где она живет?
Голубые навыкате глаза Джарвиса долго и подозрительно разглядывали его.
— А для чего она вам?
— У меня к ней письмо.
— Она живет рядом с «Красным Львом».
От остановки к остановке лесов и скудной травы становилось все меньше. На холмах все отчетливей проступал камень. Ржавая одноколейка вела к каменоломне, в бурьяне валялась перевернутая вагонетка. Вдруг холмы расступились и открылась широкая равнина. Посреди нее торчали терриконы, не уступающие высотой окружающим холмам. Редкая чахлая трава, словно язычки зеленого пламени, взбегала по терриконам. Линии узкоколейки обрывались, никуда не ведя. У подножья искусственных холмов тянулись похожие на шрамы улочки серых каменных домиков. Поезд шел без остановок, громыхая по безрадостной равнине, проносясь мимо гор шлака и платформ со звучными названиями вроде «Замок Крэг» или «Гора Сион». Все это было похоже на гигантскую мусорную кучу, куда вывалили чуть ли не целый пласт жизни — гигантские ржавеющие шахтоподъемники, черные трубы, сектантские часовни с шиферными крышами, темное белье, сушившееся на веревках и добавлявшее картине ощущение безнадежности, дети, бредущие с ведрами от водоразборных колонок. Только подумать, всего в десяти милях отсюда иной мир, тихая станция и пение петухов. Домики уже тянулись непрерывными узкими улочками, спускаясь от терриконов к железнодорожной насыпи. Д. спросил:
