— Бог мой! Да на тебе ж и вправду кровь…
— А на тебе и впрямь дерьмо. Кровь и дерьмо. Что они там делают-то?
— Может он его там — того? — подмигнул Хмырь.
— Нет, — озабоченно покачал головой Ван. — Слишком уж много крови…
Вдруг раздался выстрел, и пуля вспорола землю прямо у них под ногами. Убедившись, что с неба тут падают не только кровь и дерьмо, но и добрые порции свинца, друзья бросились наутек, прочь от проклятого дерева, и остановились, запыхавшись, поодаль, на самом краю поляны. Послышался треск: что-то медленно падало сверху, ломая ветки. Падая, оно останавливалось, задерживалось и сползало, шелестя, стукаясь и древесно треща, наконец, глухо коснулось земли. Друзья подошли и посмотрели.
Это был, конечно же, человек, судя по тому, что он имел руки и ноги, и одновременно — непонятно кто, потому что у него не было головы.
— Это опять Бумба, — предположил медовар.
— Нет, — возразил юнга. — Бумба, он там. — Это, скорее, сам капитан.
— Нет, капитан, он большой. Похоже, что это Сол.
— А что если это вообще, кто-то третий?
— Откуда бы ему взяться на дереве?
— Так, может, он давно там сидел…
Тут оба увидели массивную задницу Кидда, медленно спускавшегося по стволу.
— Опорожнился, наконец, бедолага, — пробурчал он. — Но отнюдь не получил от этого наслаждения. Эй, куда вы все подевались? Санта-Клаус пришел, ваш добрый папа Карло. Ювелира не видели? Нашего особо приближенного министра финансов? Странно, должно быть, завис где-то. Нынче осенью все как-то зависает у меня. Очень это нервная работа, господа. Ах, вот и он… Сорвался, несчастный, голову потерял со страху. Не умеет он по деревьям лазить, вот что.
— А где голова-то? — глупо спросил Хмырь, подходя.
— Дык, зачем ему теперь голова? Снимайте-ка с него браслеты и штаны себе, камзол там, если нужно. Обосрался, бедняга. Да и до сих пор, как я вижу, продолжает. Итак… Ну идите-ка вы сюда. Я вас не трону. Вам ведь еще яму копать. Вы уж мне яму выкопайте, а зарывать я ее сам буду, ладно… Надоело говорить и спорить… А вот и дырка от пули. Осталось — пустяки.
Кидд достал из кармана колышек, заточенный Ваном, и воткнул его в землю. Затем обвязал бечевкой ствол желтого тополя и дотянул до колышка, обмотал два раза, пошел дальше, разматывая клубок. Когда бечевка вся вышла, остановился и произнес, гнусаво и монотонно, как поп на проповеди:
— От дерева прямо через выстрел ровно пятьдесят футов…
Хмырь и Ван тем временем занимались Солом, переворачивая его и тряся, словно тряпичную куклу.
