Итак, в представляющейся ситуации перед нами встает следующая дилемма: закрытие дела Антея Гласа (мы умываем руки) или casus, как минимум, damni, если не belli: сей чрезвычайный случай следует, как нам кажется, решать в самых высших инстанциях. В связи с вышеуказанным вышеперечисленные данные, направленные вне канала С.Р., запрещается разглашать и надлежит рассматривать как внутренний сверхсекретный материал, а сами приведенные факты аналитически изучить и применить в инструкции к действию».
— Эка накрутили, — сказал Сайн. — А как у нас дела с Ибн Аббу?
— Все еще никак. Мы едем к нему в двенадцать; как знать, вдруг там чем-нибудь и разживемся. А насчет Хыльги, так с ней следует вести себя аккуратней; эта баба та еще штучка.
— Думаешь?
— Уверен. Кстати, я встречался с Карамазьевым.
— Ну и?
— За предыдущий месяц Карамазьев видел Гласа трижды: раз ездили в Энейсу-Буа, на пустующую дачу; через три дня играли в вист в клубе «Августен Липпманн»: Карамазьев сделал Гласа как минимум на двадцать три балла. И самый важный факт: три недели назад Карамазьев сделал на «фиате» Антея Гласа антивзламывательную сигнализацию.
— На «фиате» Гласа — антивзламывательную сигнализацию?
— Ну и дела! А зачем?
Аттавиани не знал. Агент надеялся на квалификацию Алаизиуса Сайна, чей, как утверждали, псиный нюх сразу же наведет на след. Увы, Алаизиус Сайн был не в ударе. Идеи на ум не шли.
— И на хрена Глас заказал Карамазьеву антивзламывательную сигнализацию? — задумался вслух шеф.
Насупился, а затем прибавил:
— Какие-никакие, а зацепки у нас имеются; правда ни хрена ими не зацепишь… Ну и дельце! Тем паче, мы так и не знаем, кем был захвачен и где сейчас удерживается Антей Глас.
Сайн вытянул шею, высматривая бармена; щелкнул пальцами. Прибежал Рафаэль:
— Сварить «эспресс»? Заварить чаю?
— Нет. Будьте любезны, счет.
— Сию минуту.
Рафаэль вытащил карандаш и принялся чиркать, бубня:
— Тунец, требуха, камамбер, фрукты, четвертинка вина… итак, за все двадцать два франка.
— Двадцать три франка?! — ахнул Алаизиус Сайн. — Ну и цены!
Рафаэль развел руками, дескать, сами знаете, НДС; Алаизиус назвал трактирщика грабителем. Перебранка наверняка привела бы к драке, если бы Аттавиани весьма кстати не усмирил Алаизиуса; взбешенный шеф, не изменив мнения, в результате все же уступил и заплатил.
Алаизиус уже намеревался выйти, как вдруг, уязвленный стужей, выдал раскатистый чих.
— Будьте здравы! — крикнул ликующий Рафаэль. — Вы сами себя наказали: ваш приятель вас заразил!
