Старуха заметила, как в маленькой заводи плещется язь, играет. Решила порыбачить. Сделала из бересты большой ковш, набила в нем дырки, привязала к палке – получился черпак, букашку ловить. Пошла старая эвенкийка к отмели, заросшей травой-сарбеем. Любит сарбей турман-букашка. А на турмана язь берется – страх как! – удочку успевай вытаскивать да закидывать.
Булькает в туеске турман-букашка. Наживит Югана удочку, кинет. И сразу натянется леска, пойдет из стороны в сторону. Неторопливо подведет Югана крупного язя к берегу, саком-ручником из дели ловко, что ковшом, подцепит – раз, и язина на берегу. Хороший язь идет на удочку старухе, нагулистый, жирный, не то что на Оби.
На жестяном листе с загнутыми краями жарятся в собственном жире, румянятся язи. Сказочными драгоценными камнями полыхают угли. Вот и Сильга взлаяла – идут Таня с Костей на стан.
Покрывает ночь тайгу мягкой черной кисеей. Спят Костя с Таней рядом в летних спальных мешках. Югана не любит мешки – душно телу в них. У нее имеется меховое старенькое одеяло. А постелью ей служат пихтовые ветки, прикрытые куском брезента.
Костя с Таней не шелохнутся, крепко умаялись за день. И Сильга свернулась клубочком, спит. Не спится одной Югане. Лежит, думает о разном: «Танька – крепкая девка. Косте пара, как орлу орлица. 'Тайгу любит, зверей всех уважает! Пошто Костя в ней бабу не видит? В такую ночь, когда кругом тихо, тепло, тайга с ветром про любовь говорят, и волна озера тоже, однако, говорит с берегом про любовь. А Костя спит. Разве нет рядом с ним девки?..»
Когда же Югану наконец сморил сон, то приснилась ей далекая молодость, приснилась быстрая оленья упряжка, которая мчала ее к Орлану, вождю племени Кедра.
11
В Мучпаре Андрей занялся домом, порядок стал наводить: починил кое-как печь, под обрывом за деревней накопал белоглинки, побелил в избе. Пол еще сохранил старую окраску в тех местах, где когда-то стояли кровать, стол и широкая лавка у стены. Андрей не трогал тесаком крашеные места, а середину комнаты, вышарканную ногами, выскоблил до желтизны. К вечеру дом принял наконец жилой вид и выглядел уже не так сиротливо. Загорелись в русской печи дрова, поплыл над крышей сизый дымок в сторону реки.
12
Большой речной облас Юганы, сшитый из бересты, плыл против течения вязко. Старуха сидела на плетенной из лосиной кожи поперечине-беседке и торопливо гребла однолопастным веслом, выгнутым полукоромыслом, стараясь прижимать облас ближе к берегу, выгадывая так, чтоб из одной заводи попасть в другую. Когда струя воды, идущая против течения реки, водоворотом подхватывала облас, старуха ставила весло у борта рулевым плавником и некоторое время давала отдых уставшим рукам. В такие минуты она тихо пела свои песни:
