— Принцесса? — сказал Теон, словно ожидая её команды вмешаться. Она же положила свою руку на его, чтобы остановить. Не стоило усугублять ситуацию больше, чем она есть сейчас.
— Пойдем, Арон, — она обменялась обеспокоенным взглядом с Мирой, которая нервно опорожнила свой второй бокал вина.
Но все внимание Арона было приковано к Томасу:
— Как ты смеешь оскорблять меня?
— Тебе следует послушать свою маленькую подружку и уйти, — посоветовал Томас. — Чем скорее, тем лучше.
— Как только твой отец принесет мне мои ящики с вином, я буду счастлив уйти отсюда немедленно.
— Забудь про вино. Проваливай и считай, что тебе повезло, что я не прошу ответа за нанесенное тобой оскорбление моему отцу. Он доверчив и склонен недооценивать себя. Я не такой.
Арон ощерился, его спокойствие отступило под натиском обиды и опьянения, делая его куда храбрее, чем он должен был быть при виде двух высоких, мускулистых паэльсийцев:
— Вы, вообще, представляете, кто я?
— А нам-то, какое дело? — Йонас с братом посмотрели друг на друга.
— Я Арон Лагарис, сын Себастьяна Лагариса, владыки Вершины Старейшин. Я стою здесь, на вашем рынке, в сопровождении ни кого иного, как принцессы Оранийской Клионы Беллос. Проявите уважение к нам.
— Это глупо, Арон, — тихо прошипела Клио сквозь зубы. Ей не хотелось, чтобы он проявлял подобные замашки. Мира взяла Клио за руку. «Пойдем», — как бы говорила она.
— О, Ваше Высочество, — в словах Йонаса сквозил сарказм, когда он с притворством поклонился. — Вы оба знатные вельможи. Это честь находиться в лучах Вашего сияния.
— Я могу тебя казнить за такое неуважение, — невнятно сказал Арон: — Вас обоих и отца. Да, и сестренку.
— Не вмешивай сюда сестру, — рыкнул Томас.
— Дай-ка подумать, у нее сегодня свадьба, а это значит, что она на сносях? Я слышал, что девки в Паэльсии не ждут замужества и раздвигают ноги ради любого, у кого есть звонкая монета, — Арон взглянул на Фелицию, которая выглядела уязвленной и разгневанной: — У меня есть немного деньжат. Может, ты подаришь мне полчасика своего внимания до того, как опустятся сумерки.
— Арон! — с ужасом воскликнула Клио.
В том, что он проигнорировал её не было ничего удивительного. Йонас обратил свой разъяренный взгляд на неё — столь жаркий, что она почувствовала себя опаленной.
Томас, который казался чуть менее вспыльчивым из двух братьев, посмотрел на Арона самым мрачным и злобным взглядом, какой она когда-либо видела.
— За подобные слова о моей сестре я могу и убить тебя.
