Когда Ребекка появилась в Урбино, синьора Фиорентини точно не знала. Известно было, что до недавнего времени она присматривала за детьми богатой американской пары. Но супруги неожиданно рассорились и уехали обратно в Америку. В поисках дешевого жилья Ребекка набрела на деревенский домик Фиорентини.
Эта «неприкаянная» довольно прилично знала испанский, что позволяло более или менее сносно объясняться на итальянском. Прошло меньше недели, а они уже прекрасно понимали друг друга. Работу по хозяйству, которой Ребекка стала заниматься с самого начала, она выполняла с такой аккуратностью и умением, что вскоре стала просто необходима синьоре Фиорентини. В ответ на это та уменьшила плату за комнату, и без того небольшую, до величины чисто символической. Очень скоро Ребекка из квартирантки превратилась почти в члена этой многочисленной семьи, где все постоянно ссорились по мелочам, продолжая при этом любить друга.
Но самым удивительным было то, что эта «неприкаянная» фактически спасла жизнь Артуро, самому младшему ребенку, неуклюжему неумехе, с которым постоянно что-то случаюсь. То он вдруг давился пищей, то падал и разбивал себе нос, а заодно и что-нибудь из посуды. А в этот раз жутко порезался.
Из широкой раны на запястье вовсю хлестала кровь, окрашивая старинные изразцы на кухне в цвет смерти. Синьора Фиорентини стояла бледная, чуть не падая в обморок, все остальные кричали и суетились, а мальчик слабел на глазах. И тут появилась Ребекка. Это надо было только видеть. Потрясающе! Она спокойно подошла к Артуро, взяла его на руки, прижала большим пальцем какое-то место на руке — видимо, точно знала какое, — после чего поток крови сразу уменьшился, а через несколько секунд и вовсе прекратился. Затем она подняла его руку вверх и отрывисто дала команду принести то, что ей было необходимо, чтобы сделать жгут и перевязать рану. Когда наконец приехал доктор, он сказал, что она действовала замечательно. Никто не смог бы сделать это лучше. Ребекка на эти слова никак не среагировала. Но чтобы добраться до дома Фиорентини, доктору потребовался час, и если бы не Ребекка, то он застал бы Артуро уже мертвым. Синьора Фиорентини это знала. С этого момента она вообще больше никакой платы ни за еду, ни за проживание с Ребекки не брала и сказала ей, что та может оставаться в ее доме, сколько пожелает.
Завтрак проходил как всегда шумно. Не стоит, наверное, удивляться тому, что мужская часть клана, все без исключения, обожали «неприкаянную». Обычно это выражалось в непрерывных подшучиваниях, откровенных комплиментах и прочих замечаниях, которые скромными никак не назовешь.
