Они без приключений доехали до Урбино. Старый город, покрытый снегом, был просто очарователен. Крутом, как водится, суета, суматоха, запах жареных каштанов, петляющие улицы полны народа, с булыжных мостовых снег счищен и собран в огромные кучи, а витрины магазинов соблазняют элегантными итальянскими товарами, которые казались им сейчас самыми лучшими.
Ребекка с Терезой остановились полюбоваться на великолепную витрину магазина женской одежды.
— Посмотри на это платье, — восхищенно вздохнула Ребекка. — Италия в этом смысле интересная страна. Здесь даже в маленьком магазине маленького городка можно купить одежду от Валентино, Армани и Версаче. — Она обняла Терезу за плечи и притянула к себе.
— Да, красиво, — откликнулась Тереза, а спустя секунду добавила: — Спасибо, что зашла ко мне ночью.
— Тебе, наверное, приснилось что-то страшное?
— Мне приснилось, что мы все умерли и за нами явились люди в черных одеждах.
— Какой ужас, — проговорила Ребекка сочувственно.
— Мне много похожего снится, — серьезно сказала Тереза, не отрывая глаз от витрины.
Где-то неподалеку от них громко рассмеялась Девон.
— Папа сегодня с утра в хорошем настроении, — прокомментировала Тереза.
— Похоже, — согласилась Ребекка.
— А что вы потом делали, ты и папа, после того как я заснула?
— Просто поговорили немного и тоже отправились в постель. — Ребекка на секунду задумалась и добавила, чувствуя себя полной дурой: — Каждый в свою.
— Я сразу поняла, что ты ему нравишься, — сказала Тереза, по-прежнему разглядывая одежду в витрине. — А он тебе?
Неожиданно Ребекка почувствовала, что ее начинает знобить.
— Я у него служу, Тереза.
— И что, ты ничего к нему не чувствуешь? Он тебе не нравится?
— Что значит правится — не нравится? Вы все мне очень нравитесь, особенно ты.
На несколько мгновений Тереза примостила свою легкую, как перышко, голову на плечо Ребекки и тихо сказала:
— Ты так хорошо умеешь владеть собой, Ребекка. Мне бы очень хотелось быть такой же.
— Ты права, — отозвалась Ребекка. — Большую часть своей жизни я действительно умела владеть собой и вела себя исключительно рационально. Но как раз в последнее время мне кажется, что я утратила эти качества.
— Ты боишься своих чувств? — спросила Тереза.
— Никогда раньше не боялась, потому что всегда была настороже. То есть завинчена на все гайки. А сейчас, видно, какие-то из них ослабли, вот я и запаниковала.
— Ты должна научиться иногда ослаблять эти гайки, — серьезно сказала Тереза.
