На грубом лице Рейгана играла неясная улыбка, и отец Тим, хоть убей, не понимал, чему он улыбается.
— На суде вы заявили, что он набросился на вас.
Отец Тим глотнул грейпфрутового сока.
— Я пытался протиснуться мимо него, чтобы зайти в раздевалку. Он вдруг схватил меня и прижал к тренажеру. — Отец Тим перевел взгляд с сурового лица Рейгана на участливое Бианчи. — Я здоровый человек и всегда считал себя достаточно физически сильным, чтобы при любых обстоятельствах суметь защититься от насилия. У меня в жизни были возможности это проверить, хотя, как священник, я сам ответных действий, конечно, никогда не предпринимал. Только защита. Но в тот момент я сделать ничего не мог. Майкл Флорио оказался невероятно сильным. И у него было кое-что еще. — Отец Тим проследил копчиком пальца узор, который образовали на бокале пузырьки. — Вы знаете ирландского поэта Уильяма Йетса?
Бианчи легонько постучала кончиком карандаша по своему блокноту.
— Вроде бы фамилия знакомая.
— В одном из его стихотворений говорится о том, что в мягкой своей форме порок проявляется в полном отсутствии сознания своей греховности, однако худшее его проявление — это неистовая необузданность. Именно этим качеством и обладает Майкл Флорио. Порок неистовый и необузданный.
— Понятно, — вежливо сказала Бианчи. Рейган со скукой смотрел в потолок.
— Майкл приблизил свои губы к моему уху и прошипел: «Я сейчас тебе, святоша, хребет сломаю». И я верю, что он мог это сделать.
— Это было при свидетелях? — спросил Рейган.
— В гимнастическом зале находилось еще несколько человек, но все произошло настолько быстро, что никто ничего не заметил. И уверяю вас, Майкл Флорио способен запугать кого угодно. Вам известно, чем он занимался во Вьетнаме?
— Да.
Отец Тим помолчал.
— Так вот, когда он меня наконец отпустил, я поплелся одеваться. Чувствуя себя… совершенно голым. Когда я вышел из раздевалки, его уже не было.
— И вы отправились прямо к своему адвокату? — спросил Рейган.
— Вначале я пошел к епископу. Мы обсудили проблему и согласились с тем, что мне нужна зашита.
— На судью, кажется, этот случай особого впечатления не произвел, — сказал Рейган.
Священник посмотрел на лица детективов. Скорее всего на них этот случай тоже особого впечатления не произвел. Еще бы, они полицейские. Стрельба, увечья, насилие — для них это ежедневная рутина. Ему не хотелось, чтобы они сочли его напуганным хлюпиком.
— Я слышал, как хрустнули мои позвонки, — мягко проговорил он. — Мне показалось, что в мозг впилась тысяча игл. Ноги онемели. Несколько дней после этого я с трудом передвигался и мучился от жутких головных болей.
