— Да, — напряженно отозвалась Ребекка. — Полагаю, ты права. В формировании характера человека наиболее важным является то, кто его вырастил и воспитал. Но и то, что ты называешь чепухой, тоже важно.
— Что касается меня, то я бы не хотела встретиться со своей матерью. С той, что меня родила, — быстро проговорила Тереза и отвернулась к окну.
— Не хотела бы? — спросила Ребекка, чувствуя, как сжимается сердце.
— Нет, никогда, — холодно произнесла девочка с каменным выражением лица. — Девон не может встретиться со своими настоящими родителями, потому что они оба умерли. А мои живы, но я не хочу с ними встречаться. И зачем? Они отказались от меня сразу же, как я родилась. Наверное, не могли дождаться, чтобы от меня избавиться. Почему же, спрашивается, они должны как-то интересовать меня?
У Ребекки пересохло во рту.
— Может быть, у них все было не так просто, как тебе кажется, — начала она, но Тереза тут же парировала своей железной логикой:
— Что значит не так просто? Мне было восемь дней от роду, когда моя мать отдала меня чужим людям. Восемь дней! Видимо, очень не терпелось. Как подумаю об этом, места себе не нахожу. Наверное, это будет продолжаться до конца жизни. Разве такое можно простить?
В джипе наступила напряженная тишина. Ребекка вела машину как на автопилоте, тупо глядя перед собой, чувствуя, как все внутри оцепенело. Интересно, неужели Тереза до всего этого додумалась сама? Или ей кто-то внушил? Не Барбара ли Флорио?
— Хм, — подала она наконец голос. — Я полагаю, это логично. А откуда тебе известно, что твои настоящие родители живы?
— От папы. В позапрошлом году он сказал, что может попытаться организовать для меня встречу с ними. Но я не проявила интереса.
— А почему он захотел это сделать? — спросила Ребекка.
— Потому что я начала плохо себя вести. Было несколько неприятных происшествий. Вот он и подумал, что, может быть, встреча с ними поможет.
— А если бы и вправду помогла?
— Да ты что! Я бы, наверное, взбесилась еще сильнее. Мама встречалась с моей настоящей матерью еще до моего рождения. Она мне рассказывала о ней. Уж не помню точно, в чем там была причина, но той непременно нужно было от меня избавиться. Кажется, она не желала, чтобы вообще кто-нибудь знал, что она беременна. В общем, ей хотелось заниматься своей собственной жизнью. Без ребенка.
— А твоя мама сказала, сколько лет было той женщине? — тихо спросила Ребекка.
— Какая разница, сколько ей было лет? Факт, что она была достаточно взрослая, чтобы иметь детей. А значит, и достаточно взрослая, чтобы понимать, что делает.
