— Честно говоря, я ожидал от вас большего, — холодно произнес Монтроуз. — Придется, видно, подавать официальную жалобу, потому что дело тянется уже слишком долго.
— Это ваше право, сэр, — сказала Бианчи.
— Можно задать вам несколько вопросов по поводу брака вашей дочери, особенно его финансовых аспектов? — спросил Рейган, на которого угроза Монтроуза не произвела впечатления. — Мы говорили с адвокатами миссис Флорио, но они отослали нас к вам.
— И правильно сделали, — проскрипел Монтроуз. — Я их гак проинструктировал. Насколько я понимаю, моя покойная дочь вне подозрений. Так почему нужно копаться в ее личных делах?
— Потому что это полицейское расследование, — вспыхнул Рейган. — Нам это нужно не для того, чтобы удовлетворить праздное любопытство.
— Миссис Флорио никто ни в чем подозревать не пытается, — примиряюще проговорила Бианчи. — Наоборот, мы считаем, что она погибла насильственной смертью, и ищем преступника. Информация для нас очень важна, мистер Монтроуз.
— Чтобы установить мотив убийства, вы это имеете в виду?! — с раздражением бросил Монтроуз. — У моего зятя не было за душой ни цента. Все, что он сейчас имеет, высосано из Барбары. В случае развода ему пришлось бы отправиться обратно в ту клоаку, откуда он выполз. Это что, не мотив для убийства?
Старик был очень желчный. Бианчи быстро посмотрела на напарника.
— Не могли бы вы рассказать более подробно? — попросила она.
Монтроуз пристально смотрел на нее несколько секунд, затем развернулся на кресле лицом к стене. Из потускневших золоченых рам на него смотрели унылые лица викторианских предков, писанных маслом лет эдак сто назад.
— Его никогда ничего не интересовало, кроме денег, — резко начал Монтроуз. — Причем за душой, как я уже сказал, у него не было ни цента. Моя жена и я умоляли Барбару не совершать ошибку, но этот негодяй ее чем-то очаровал. Буквально загипнотизировал. Он впился в нее зубами, как пиранья, и не отпускал. Ни в какую.
Бианчи подумала, что скорее всего Монтроуз пытался откупиться от Флорио, но потерпел неудачу.
— Вам казалось, что он совсем не любит вашу дочь? — спросила она.
Монтроуз уставился на своих предков. Эти уродливые старики все были Монтроузами. Их родство подтверждали похожие на клювы носы, недобрые глаза и тот факт, что на некоторых портретах на заднем плане виднелась сгоревшая фабрика Монтроузов.
— Он отребье, — заговорил наконец Монтроуз. — Настоящее отребье. Он выдавал себя за итальянца, но одному Богу известно, кто этот мерзавец на самом деле. Впрочем, это не важно, потому что он быдло.
