— Примерно так я и предполагал, — говорит Марко. — Однако мне не было доподлинно известно, насколько хорошо вы понимаете, во что вовлечены.
— Я считаю так: мое положение обязывает меня быть полезным. Как правило, инженеры нужны иллюзионистам, чтобы сделать их фокусы похожими на волшебство, которого там нет и в помине. В данном случае моя задача ровно противоположная: я помогаю настоящему волшебству казаться хитроумным фокусом. По выражению мисс Боуэн, добавляю обыденности, чтобы сделать невероятное правдоподобным.
— Она вмешивалась в устройство Старгейзера?[6] — спрашивает Марко.
— Нет, Старгейзер — это плод чистой инженерной мысли, — отвечает Баррис. — Я могу показать вам чертежи, если мне удастся отыскать их в этом бедламе. На его создание меня вдохновила Всемирная Колумбийская выставка в Чикаго, на которой я побывал в этом году. Мисс Боуэн уверяла, что он не требовал никаких усовершенствований, но мне все же кажется, что столь безупречно он работает не без ее участия.
— В таком случае вы и сами волшебник, сэр, — признает Марко.
— Возможно, мы просто делаем одно и то же по-разному, — улыбается мистер Баррис. — Зная о существовании таинственного соперника мисс Боуэн, я неоднократно думал, что, кто бы это ни был, помощь ему не нужна. Например, бумажные звери — просто чудо, дух захватывает.
— Благодарю, — кивает Марко. — Мне пришлось помучиться, чтобы научиться создавать шатры без чертежей.
— Вы здесь за этим? — спрашивает Баррис. — Чтобы я сделал для вас чертеж?
— Главным образом, мне хотелось удостовериться, что вам известно о состязании, — отвечает Марко. — Вы же понимаете, я могу сделать так, что вы начисто забудете о нашем разговоре.
— О, в подобной предосторожности нет нужды, — с горячностью восклицает мистер Баррис. — Уверяю вас, я умею соблюдать нейтралитет. Не люблю занимать чью-то сторону. Я стану помогать вам, как и мисс Боуэн, лишь в той мере, в которой каждому из вас это будет нужно, и сохраню в тайне то, что вы или она сообщите мне с глазу на глаз. О поединке я ни словом не обмолвлюсь. Вы можете мне доверять.
Марко поправляет опасно накренившуюся стопку коробок, размышляя об услышанном.
— Ну, хорошо, — говорит он наконец. — Хотя вынужден признать, мистер Баррис, я удивлен, что вы относитесь к этому так спокойно.
Баррис усмехается.
— Я согласен, что из всей компании от меня труднее всего было этого ожидать, — говорит он. — Однако мир оказался куда удивительнее, чем я мог вообразить, когда появился на самой первой Полночной трапезе. Потому ли, что мисс Боуэн может вдохнуть жизнь в деревянную зверушку на карусели, или потому что вы можете стереть мои воспоминания, или потому что еще до того, как я столкнулся с настоящим волшебством, сам цирк раздвинул для меня границы возможного? Я не знаю почему. Но ни на что это не променяю.
