— То Винников был, — сказал заведующий.
Он что-то шепнул работнику угрозыска.
— Двери какого-нибудь номера открывались?
— Я не видел. Когда выглядывал, все были закрыты. А что случилось?
— Продуктовый склад наш в подвале ограбили, — сказал заведующий. — Дежурная сказала, один из бандитов на второй этаж побежал. А из пятого номера видели, что ваша дверь открывалась.
Они ушли. Я слышал, как стучали в другие номера. Стянув сапоги, сняв китель и сунув пистолет под подушку, я лег. Я думал о грабителях, об Андриевском, Гавронской и Гавронском. О том, что, если я провалил операцию, покончу с собой. Странно, но мысль такая немного вроде бы успокаивала. Думал о родителях. Но то и дело видел перед собой красавицу: как она удалялась от меня по улице, наклонив голову и вроде бы стараясь идти по одной какой-то линии. Нет, думал я, девушка с такой яркой и свежей красотой, с такой искренностью в глазах не может быть шпионкой.
Потапов пришел не в три, а ровно в двенадцать. В руке его был портфель. Значит, собрался куда-то ехать. Я сразу отметил, что на лице его нет вчерашней угрюмости. Он бросил портфель на стол.
— Ну и везучий ты, студент, — сказал он, садясь на кровать. — В рубашке родился. Быть тебе чекистом. Я так тебе скажу. И Турло говорил подобное: кто в самом начале действует самостоятельно, из того потом получается чекист. А который сожмется, шагу не ступит без приказа, того сразу уж сажай в канцелярию. Но она, студент, дьяволица настоящая…
Я сидел на стуле, смотрел на Потапова, стараясь не пропустить ни одного слова.
— Шестой дом на Садовой принадлежит Тарасову Александру Васильевичу. Красавицу, которая сейчас там живет, зовут Ксенией Петровной Тарасовой. Она племянница Тарасова, прописана у него. Тарасов служил у Деникина, но в Крым не побежал, сдался нашим. По дороге в Екатеринослав он заехал в Синельниково, где жил его брат. Брат погиб на фронте, жена его умерла еще пять лет назад. Двадцатилетняя Ксения жила одна. Тарасов продал дом брата, а племянницу привез с собой. До недавнего времени он работал весовщиком на паровой мельнице Сазонова, в доме которого живут Золотаревы. Тарасова сейчас нет дома: недели три назад он уехал в Харьков по каким-то делам, до сих пор не вернулся. До отъезда дяди Ксения работала в конторе мельницы. Теперь же на работу не ходит. Бывает на базаре, в магазинах.
Пойдешь завтра к ней, студент. С книгой Гоголя. В доме у нее никого нет. Кобель — страшный. Волкодав. Но ты его успокоишь — дашь снотворное… в сосиске.
