— В смысле — стерегли? — пояснил опер, видя Авенирово недоумение.
— Нет… То есть да. В некотором роде да. Они его охраняли. У меня сложилось впечатление, что они как бы присматривали за ним. Понимаете, он был нетрезв несколько, или что-то вроде того… И вел себя очень шумно. Я сделал ему замечание, а он неправильно отреагировал. Должен сказать вам, им надо заниматься, а то настоящий бандит вырастет… Так вот, эти вьетнамцы — они сразу замяли конфликт. Один уговаривал его, а второй извинился и попросил меня не обращать внимания. Я потом еще за ними наблюдал: он ходил куда хотел, а они — следом. Но я не могу сказать, что он был свободен.
— Значит, все-таки вьеты… — задумчиво сказал партнер мелодичным красивым голосом и потер высокий лоб кончиками пальцев.— Вероника, мои извинения. Ты была права.
Маленькая красавица поморщилась, как кошечка, и покачала головой, ни на миг не доверяя изысканной любезности человека в черном.
— Где эта Евразия? — спросил хозяин у Михалыча.
— Я не знаю такого кабака,— пожал тот крепкими плечами под тесным пиджаком.— Новый какой-то. Узнаем сейчас.
— Нет-нет, вы не поняли! — встрял Авенир.— Это не кабак. Это место такое… Просто пустырь здесь, рядом, на Пороховых, возле железной дороги… Я его так прозвал.
— Вы позволите? — уважительно прогудел Монумент в сторону Юрия Карповича.— Скажите, где вы были в среду в семнадцать часов?
— Я? — переспросил удивленный Авенир.— А зачем это вам? Дома. Телевизор смотрел.
— Хорошо. А в прошлую пятницу в четырнадцать?
— На работе, где ж еще. А потом снова дома.
— Вот фотографии. На какой из них мальчик, которого мы ищем?
— Ну, это же легко! Вот он! Вы ее по телевизору показывали!
— А теперь расскажите мне еще раз про вашу встречу, со всеми подробностями.
Монумент заставил Авенира повторить рассказ дважды, после чего повернулся всем корпусом, чтобы глянуть на Юрия Карповича.
— Правдоподобно. Но в обеих версиях совпадает до мелочей. Ничего нового. Как будто зазубрил наизусть.
— Что вы! — засмеялся Авенир. — Зачем зубрить? Я никогда не зубрю! У меня просто память такая. Что ни увижу — всегда помню. Феномен.
Присутствующие уставились на него: мужчины — недоверчиво, женщины — с любопытством.
— А ну,— нахмурился Монумент,— сколько пуговиц на пиджаке у Михалыча? Не оглядываться!
— Четыре,— улыбнулся Авенир.
— Сколько ступенек на крыльце у входа?
— Шесть.
— Врешь, семь! — радостно возразил Михалыч.
— А вы проверьте! — обиделся Можаев.
