— Как всегда, бестактность… — вздохнув, сказала стройная, ярко накрашенная женщина, сидевшая на диване в дальнем углу, и погладила тонкой рукой узкое красивое колено.— Конечно, меня можно оскорблять, унижать… Но не в такую минуту!
Она специально сидела отдельно ото всех, стараясь держаться подальше от блондинки — такой молодой, такой блистательной.
— Белла, не начинай. Никто тебя не трогает! — устало проговорил седоволосый.
— Конечно! Это же не ее ребенок! И тебе до него нет никакого дела!
— Хватит!
Михалыч опустил руки по швам и пошаркал ногой, расправляя складку на ковре. Молодая женщина заулыбалась, фыркнула, сдерживая смех, и пышная грудь ее затряслась. Домашний цербер скрипнул зубами и выразительно посмотрел на Авенира.
— Михалыч, ну что там? — нетерпеливо спросил седой, как будто не замечая нежданного визитера, и нервно ткнул длинный окурок в полсигары в тяжелую серебряную пепельницу.
— Жулье одно, Юрий Карпович. Я же говорил вам, что толку не будет.
— Это Вероника все со своими заморочками… — скривился Юрий Карпович, толстыми пальцами расстегивая ворот льняной рубахи и массируя могучую, но уже дряблую шею.
— Да, Вероника! — вызывающе повернулась к нему блондинка.— Я хоть что-то сделала, не сидела и не успокаивала себя болтовней! Как же! Сын знаменитого Юрки Бормана должен уметь постоять за себя! С ним ничего не может случиться! Может! С каждым может, и ты сам это знаешь!
Юрий Карпович поморщился и сделал Михалычу знак рукой. Глаза дворецкого вспыхнули, он тут же сгреб зазевавшегося Авенира, зажал ему голову под мышкой и поволок к выходу.
— Стойте! — закричал, упираясь, Можаев.— Я видел вашего сына! Мне награда нужна! Я видел! Честное слово! Ваш сын у корейцев… У китайцев… Я не знаю, кто они… А-а-а!
— Стой! — в один голос крикнули Вероника, Юрий Карпович и его худой партнер в черном.— Назад, Михалыч!
Михалыч уже выволок Авенира за дверь и теперь с сожалением ввел обратно в комнату.
— Рассказывайте! — нетерпеливо подскочила к нему Вероника, сжав пальцы в кулачки.
Атлас на ее груди переливался, как волны Финского залива, и пахло от нее вкусно. Взгляд ее мимо воли задержался на голубых глазах Авенира, столь необычных на смуглом лице, под темными космами.
— Нет! — властно остановил ее Юрий Карпович.— Михалыч, позови опера.
Воцарилась неловкая пауза. Авенир потирал придавленную шею.
— Скажите, по телефону я с вами разговаривал? — брюзгливо, безо всякого пиетета спросил он хозяина.
