Лицо ее стало таким замкнутым и высокомерным, что Авенир даже оробел.
— Зачем же он на вас женился, если так относится к вам? — несмело поинтересовался он.
— Зачем мужчине нужна жена? — дернула плечом Вероника.— Потому что не все в жизни можно свалить на партнеров по бизнесу или на правительство! Но давайте ближе к телу, как говорится.
— Хорошо, хорошо! В каких отношениях Низовцев и Николай Николаевич?
— О! Это тема! — улыбнулась Вероника, очевидно, довольная представившейся ей возможностью посплетничать.— Они… Дружат. Знаете, Можаев, любовь за деньги — это проституция, а вот дружба за деньги — это бизнес.
Она вообще-то оказалась неглупа и остра на язык.
— Скажите… А почему вы ко мне обратились? — спросил Можаев.
— Я хоть и дура, но в людях разбираюсь. Вас нельзя подкупить.
— Спасибо. Еще скажите… Вчера, когда стало известно, что Петруша у вьетов, Отец Никон сказал, что вы были правы. Почему?
— А вы наблюдательны,— усмехнулась Вероника.— У него была девчонка из этих корейцев. Я их видела вдвоем.
— Где?
— В клубе одном. Достаточно?
— Да, конечно…
— Тогда вот задаток за неделю. Звоните мне, как только будет что-нибудь интересное. Ну, я пошла?
Она вздохнула с облегчением, закончив неприятное дело. Сунула напомаженный окурок в вазочку с нетронутым мороженым. Ушла, но ту же вернулась, улыбаясь:
— Вы хоть адрес Беллы запишите, горе-сыщик! Что я делаю, блин!.. Просто голова кругом, а обратиться не к кому!..
Авенир виновато постучал себя по голове, засуетился, опять достал блокнот и авторучку, но уже без прежней помпы. Вероника продиктовала адрес, и они расстались.
Можаев в одиночестве допил остывший кофе, потом легко и быстро нарисовал на листке лицо Beроники. Самоуверенное и тревожное. Затем посмотрел на свое отражение в зеркальной витрине стойки, вздохнул и выбросил рисунок. Пересчитал аванс — и радостно подмигнул своему отражению. Они с ним явно шли в гору.
Он погрозил отражению пальцем и назидательно сказал:
— На подъеме к вершине помни: это, может быть, не Олимп, а Везувий!
Когда Гулливер колбасится, лилипуты плющатся!
I
В обычном своем костюме русского сантехника, с драным саквояжиком побрякивающих инструментов Можаев смело поднялся на крыльцо вьетского общежития:
— И где у вас тута заведующий? Профилактику будем делать! Летний осмотр!
Вахтенный, ростом по грудь Авениру, смотрел на него с испугом, точно лилипут на Гулливера. Подозвал пробегавшего мимо другого вьета, голого по пояс, они быстро залопотали на своем птичьем языке, потом голый убежал. Вахтенный подошел и, слегка кланяясь, несколько раз повторил Авениру что-то очень уважительное, но непонятное.
