— Значит, яд? Я убил твоего деда на поединке. Мы дрались топорами.
— Вы — великий воин. С топором в руках у меня не было никаких шансов. Вы нашинковали бы меня, как капусту, и поставили кваситься в бочонке, с клюквой. Ваш отец, а мой дед был таким же. Кстати, всегда хотел спросить… Как умер мой прадед, Эвенбер IV? Тоже от топора?
— Твой прадед утонул. Купался за мысом Бурь…
— Утонул? Я полагаю, в шторм?
— Меня там не было. Но люди говорили о чудесной, безветренной погоде.
— Как же ему это удалось?
— Трудно выплыть, если тебя придерживают снизу за ноги. Знаешь, сколько времени может пробыть под водой опытный ныряльщик? Охотник за жемчугом? Твой дед нанял троих, чтоб наверняка.
— Минуту? — предположил принц. — Две?
Фернандес расхохотался.
— Больше?
— Неважно. Главное, что твой прадед стал утопленником. На его саркофаге изображены раковины-жемчужницы. Что ты велишь изобразить на моем саркофаге?
— А что бы вы хотели, отец? Я весь внимание.
— Кусок окорока в жирных руках. И шутовской колпак.
— Будет исполнено, — кивнул Ринальдо.
— Ты не боишься, что я кликну охрану? У меня еще достанет сил…
— Ваш начальник охраны ждет в коридоре. Он не войдет без моего приказа.
Нельзя сказать, что это удивило Фернандеса. Если уж Попрыгун…
— У шута были две дочери. Что нашлось для уговоров у моего честного Харальда?
— Вы сами сказали, отец. Честь. Если бы я просто хотел занять ваше место на троне, Харальд стал бы первым моим врагом. Он бился с вами плечом к плечу. Трижды был ранен, закрывая вас от неприятеля. Но вы перешли межу, и Харальд склонился к моим речам.
— Какую межу? Я мало плачу телохранителям?
— В этом ваша суть. Деньги, топор, окорок. Остального вы не замечаете.
— Зато ты глазаст. Говори, я еще способен тебя выслушать.
— Почему вы не уничтожили Янтарный грот, отец? Сразу, как только вам донесли о находке сивилл? Или позже, когда стало ясно, что грот делает с людьми? Это ведь так несложно! Послать землекопов: копнуть там, подрыть здесь… И завалить проклятую дыру на веки вечные!
— Зачем?
«Он сумасшедший! — мелькнула мысль. — Жаль оставлять трон безумцу…» Дышать становилось все труднее. В глазах заплясали радужные пятна. Вялыми руками Фернандес начал расстегивать крючки камзола на животе. На это сил хватило. Вся жизнь сосредоточилась в простых движениях: нащупать крючок, вытащить из петли. Если расстегнуть все, станет легче. Нет, не станет. Ладно, для похорон все равно переоденут.
— Во что вы превратили город, отец? Говорят, с возрастом люди становятся дальнозоркими. Вас же одолела близорукость! Знаете, на что вы посягнули, разрешив существование Янтарного грота?
