Просто есть люди, которым просто стыдно и несовместно с их видением мира другого заставить ждать, заставлять ждать целыми днями, месяцами, годами, а в промежутках звать этого ожидающего в гости, пить с ним водку, веселиться и пенять ему на то, что, мол, где его юность, пенять на то, что он, де, старик в свои двадцать пять, спрашивать, чего это он так не весел, опять амбиции что ли заели — есть такие люди, которым просто стыдно и несовместно с их человеческим обликом так поступать; есть люди, которые живут в постоянном страхе, как бы не сделать чего-то такого, из-за чего кто-то сможет подумать о них как о тех, которым не стыдно и охуительно совместно с чем угодно и без какого бы то ни было вреда.
Не буду переходить на личности. Пусть себе живут все, как Всевышнею КАкой отпущено. Пускай себе идут на тот хуй, каковой им Предвечным завещан, и суют в ту пизду, в которой уютней, теплей и домашней.
В компьютере неуютно, нелипко, немягко и нетепло. Сразу в него нельзя. Только настоящий Мересьев, самоуверенный и прямой, глубоко убеждённый в необходимости своего земного существования, может себе позволить сразу, без предвариловки и на «ура». В самый рай с первого раза. На санях с бубенцами на тройке и какую-нибудь священную деву там отодрать, что, в сущности, мне безразлично. Не надо думать, что я на чем-то съехал. У меня все в порядке. Короткая прическа и счастье в личной жизни беспредельно. Или, я бы даже сказал, беспрецедентно. И беспримерный подвиг совершен, и тру-ля-ля, и нет цветов прекрасней асфоделей, и нас спасет красота, покуда мы не боги (каждый со своей посудой), а совокупность особей, в просторечии — мирок.
Все мы как-то измазались, но горя все ещё мало. Что со мной, скажем, бы Боженьке сделать, чтоб я окончательно охуел?! СПИДом меня заразить, чтобы я хлебнул настоящего горя с точки зрения обыденных человеков? Зарезать в темноте какого-нибудь переулочка? На самолете разбить? Что?
У меня совсем нет друзей, только они об этом не знают. Им со мной весело. Надо мной всегда можно похихикать и сделать вид, что я дурачок, в то время как ой-ой как не хочется признаваться себе, что общение со мной почти всегда дает ощущение соприкосновения с чем-то неведомым. У меня нет друзей.
Когда-то они у меня были, но потом пришло ко мне Несчастье (которое с Вечной Любовью на одно лицо в моем случае), и к моему вящему удивлению внезапно оказалось, что у меня нет друзей. Впрочем, это их проблемы. Нити разорваны. А то, что мы до конца своих гребаных жизней будем теперь вместе винцо с водочкой кушать, так это надо же с кем-то делать. Не бухать же в одну харю! Видит Бог, я не хотел этого. Вы, друзья, сами виноваты, что вас у меня не стало или и не было никогда.
