Так вот. В тот вечер я как всегда с большим воодушевлением пожинал плоды собственной самонадеянности и радостно созидал очередные иллюзии касательно своего места в мировом культурном процессе. Чаще всего ареной для моего иллюзорного строительства служил клуб «Дебаркадер», созданный такими же непримиримыми иллюзионистами, как и я сам; в данном случае, бывшими одноклассниками нашего другойоркестровского бас-гитариста Вовы Афанасьева.
Так было и в тот зимний вечерок, если не ошибаюсь, 29-го декабря аж 1995-го года. Лидер околомузыкального коллектива «СП» («Совместное предприятие» — это был такой шумовой проект, или как любили говорить в те времена — нойзовый), независимый журналист, ныне работающий в модном попсовом журнале и одновременно (благо энергитеческие ресурсы этого вечного юноши, что бесспорно является достоинством, неисчерпаемы) являющегося одним из ведущих на модной радиостанции, устроил на «Дебаркадере» ни что иное, как празднование столетнего юбилея мирового кинематографа. Я тоже естественно принимал участие в этом удивительном празднестве, ибо меня к этому, как я имел удовольствие иллюзорно полагать, обязывал иллюзорный мой статус.
Как сейчас помню, это была пятница. Я знал, что сегодня ко мне приедет моя Имярек, хоть мы и не договаривались об этом точно. Просто она как всегда позвонила мне из недр своего прогерманского небытия и дала понять, что никто и ничто не забыт, и, в силу своих недюжинных женских умений, тоном, не оставляющим сомнений в том, что данную фразу надо воспринимать с точностью до наоборот, сказала, что ни в коем случае ко мне не приедет, невзначай справившись о местонахождении «Дебаркадера» и некоторое количество секунд посопереживав своему медвежонку на предмет недавней гибели Другого Оркестра.
А распался Другой Оркестр так. У нас, у Другого Оркестра то бишь, наклюнулся концерт в клубе «Третий Путь», каковой и поныне представляет собой апофеоз андеграунда как в плане, извините за выражение, интерьера, так и в плане публики, несмотря на что там премиленько себя чувствуют и «Вежливый отказ» и даже Вася Шумов, приезжавший в эту д. у из самых Соединенных Стэйтсов; и Леша Айги со своими «четырьмя и тридцатью тремя богатырьками» тоже чувствует себя там распрекрасно.
Поскольку среди моих сотоварищей, тех ещё оркестрантов, укоренилось мнение обо мне как о человеке в самой основе своей неплохом, но сумасшедшем, больном, одержимом и в этом отношении вполне себе нехорошем, то для того, чтобы принять решение по поводу того: давать или не давать концерт в новом для нас месте, мне в помощь, но на самом деле для контроля надо мной, была послана Ира Добридень, наша виолончелистка. Но возлюбленный ее, наш гитарист Сережа, немного не расчитал чего-то, видимо, по молодости лет, и не учел, что Ира, конечно же, человек вполне себе серьезный, но это только если не давать ей алкоголя. Хозяева «Третьего Пути» эту фишку по всей видимости сразу же просекли и стали нас угощать водочкой, ссылаясь на то, что в помещении очень холодно. Естественно, нам с Добриденкой все сказочно понравилось и мы, удовлетворенные, доложили Сереже и Вове, что, дескать, все охуительно и есть мнение, что играть там можно и нужно.
