— Почему тебя беспокоит мой сын? — голос его нарастал. — Какое тебе дело до моего сына! — И вдруг он закричал, не помня себя. — Почему тебя заботит судьба моего сына и моей жены?
Лукьянов встал.
— Потому что ты украл их у меня, — тихо сказал он, бледнея. — Украл, как вор, дважды, тогда ночью и второй раз, когда скрыл мой адрес.
Они встретились глазами, и Лукьянов вдруг увидел, что он плачет.
— Ты прав, Дима… — слезы текли по его лицу. — Она никогда не была моей, я это всегда чувствовал. Она всегда была с тобой… И теперь надо платить… За все надо платить…
Судья объявила судебное заседание открытым и приступила к допросу обвиняемого и свидетелей.
Дима стоял у барьера бледный, спокойный и слово в слово повторял то, что говорил на следствии — да, он взял без ведома отца машину, нечаянно сбил человека. Он старался не смотреть на Лукьянова, глаза его все время были устремлены в сторону судьи.
Только один раз, когда он отвечал на вопрос, зачем ему понадобилось уводить машину вторично, Лукьянов поймал на себе его быстрый, настороженный, умоляющий взгляд. Лукьянов отвернулся и стал смотреть в зал.
Вот Неля. Сидит в первом ряду, с бесконечной нежностью и тревогой смотрит на сына. Вся она устремлена сейчас к нему, вот так бы полетела, закрыла его собой, унесла бы отсюда к морю, к солнцу, к жизни, но что она может сделать?..
Вот ребята, приятели Димы, из тех, кто собрался тогда вечером. Они сели кучкой, у окна, переживают каждый вопрос, они тоже взволнованы, чувствуют себя в какой-то мере виноватыми.
Вот жена Полозова. Сидит в темном платье, с каменным, суровым лицом.
Он увидел Грушецкого и родителей Саши Игнатьева. И еще каких-то незнакомых людей. Много народа пришло.
Только одного не было.
Лукьянов стиснул зубы, стал смотреть в бумаги, лежащие перед ним. Характеристики из школы, письма учителей, показания друзей Димы, свидетельства врачей из больницы, куда Дима привез пострадавшего, свидетельство сержанта милиции, куда Дима сам явился, его книги, альбомы, стихи…
Гляжу на солнце
И вижу — ты.
Рисует море
Твои черты…
А ведь ее тоже нет. Нет и не будет. Она купается сейчас в море, в Крыму, ей совсем ни к чему все эти переживания — так объяснила Лукьянову ее мама. Ах, как мы бережем наших детей от переживаний, как стараемся скрыть от них все, что может затронуть их душу, поставить перед ними трудный выбор. А потом они вырастают черствыми эгоистами, и мы удивляемся — откуда это бесчувствие…
