Несколько дней Димка ходил счастливый. Но когда обратился с просьбой разрешить переезд в Новосибирск, ему отказали, — время было суровое, завод важный, каждый человек на счету. Так и остался он в Свердловске до конца войны, только переписывались они теперь часто, и это была для него большая радость. Договорились в письмах вернуться домой, как только можно будет.
Съехались они в Приморск в сорок шестом.
Город был разрушен. Нелин дом так и стоял с обвалившимися внутренними стенами. На месте, где находился дом Андрея, вообще ничего не было — там зияла огромная воронка. А комната, которую накануне войны дали Димке с матерью, уцелела. Она была такая же светлая, сухая, уютная, даже обои не потускнели. Перила железные стояли, как ни в чем не бывало, и перекладина оказалась цела…
Димка отдал комнату Меле, а сами с Андреем они поселились пока в комингс, где жил когда-то Зеленый — на двери висел ржавый замок, они сбили его и вселились — тогда это делалось просто. Овдовевший профессор Новгородцев женился незадолго до конца воины на женщине — враче его госпиталя, жил он теперь у нее, Андрей жить с ними отказался. Был он теперь студентом первого курса медицинского института, — успел поступить еще в Новосибирске. Неля готовилась в консерваторию. А Димке надо было наверстывать, он так и остался с шестью классами.
Он поступил в вечернюю школу рабочей молодежи, а днем работал на заводе. На его зарплату и стипендию Андрея они жили втроем. Трудновато было, но весело.
По утрам Неля кормила их и отправляла — одного па работу, другого — в институт. Потом уходила сама в подготовительный класс — готовиться по музыке.
Вечером собирались опять. Лукьянов приходил позже всех — занятия в вечерней школе кончались не раньше одиннадцати, но они его всегда ждали, без него не ужинали. И сколько ни ругал их Лукьянов, как ни кричал Андрей, что умирает с голоду, Неля железно выдерживала принцип — ужинать только втроем: таков был устав их коммуны.
Коммуна называлась «Три мушкетера», штабом была Нелина комната, у нее на стене висел устав, который сочиняли они втроем и каждый поставил свою подпись.
Это придумал Андрей, им понравилось, и они сели как-то в самом начале и стали со смехом сочинять документ, который должен был отныне регулировать всю их жизнь.
Главный пункт был: все поровну, все на всех. Общий котел, общие радости, общие печали.
Вторым пунктом члены коммуны обязывались ничего не утаивать друг от друга, говорить только правду.
