На другой день после ссоры с Бекки он встретил ее «случайно» на улице, молча стал в десяти шагах и принялся важно, со значением крутить эту мышь над головой. Девочка была особенно нарядной — в платье красного китайского шелка, где золотом были вышиты осы, цветы, драконы… С минуту она рассеянно смотрела на Тома, потом сказала «Пф!» и, круто повернувшись на одном каблуке, убежала прочь, вернее, просто исчезла, лопнула, как детский шарик, поскольку все это также был сон.
Теперь Том угрюмо сидел у окна, полный обиды и боли, и бегал по стеклу собой маленьким, яростно тер мышью, будто добывая огонь, о доску подоконника, щелкал мышиными ушами, которые щелкались, как это ни странно, вроде сухих китайских фонариков… Он знал, что добудет сокровища, добудет, во что бы то ни стало, и вот тогда — сильно пожалеет эта несчастная Бекки! А уж если он погибнет, ища эти ебаные сокровища, вот тогда она, эта несчастная Бекки, — пожалеет вдвойне!
Остров, куда прибыл, наконец, Том, назывался Monkey Island, и неспроста: в джунглях водилось великое множество обезьян. Гек и Джим уже ждали его, примостившись на сухом бревне, явном обломке кораблекрушения.
— Давно здесь сидим, — сказал Гек, попыхивая своей неизменной трубкой.
— Хай, масса Том! — просиял Джим. — Ты как здесь оказался?
Том посмотрел по сторонам, будто ища подсказки. Он знал, что должен произнести в ответ какое-то слово, пароль, который был пропуском на остров, но слово, как назло, напрочь вылетело из головы.
Джим вдруг перестал улыбаться. Гек встал, медленно подошел, нарочито волоча ноги по песку.
— Ты как здесь оказался, спрашиваем? Что ты должен ответить?
— Я забыл, — пролепетал Том.
— Ну, парень… А ты часом не забыл, что бывает с тем, кто забыл?
Том задрожал от страха. Он знал, что бывает с тем, кто забыл. Его парусиновые брюки, те самые, серые, которые только на той неделе штопала и стирала покойная тетя Полли, предательски почернели в паху.
— Покажи-ка ему «козу», старина Гек! — ехидно произнес Джим. — Пусть знает, как святые слова забывать.
Участь того несчастного, кто забыл, была на редкость незавидна: Гек обычно показывал ему «козу», и не было ничего страшнее в мире, чем эта «коза»…
— Рано ты обоссался! — зловеще прошептал Гек, поджав пальцы и помахав перед его носом предварительной, еще совсем не страшной «козой». — Ну, так что? Показать? — и, не дожидаясь ответа, Гек напрягся и начал…
Том не хотел смотреть. Он крепко зажмурился, но веки, конечно, оказались прозрачными, и тут Гек стал медленно, как бы нехотя, превращаться в «козу».
