В своем большинстве эти затеи потерпели крах. Попытка приручить диких животных провалилась почти с самого начала. Они продолжали жить по-старому, а когда к ним проявляли великодушие, просто старались извлечь из этого максимальные выгоды. В Животком Перековки вошла кошка и в течение нескольких первых дней работала в нем очень активно. Однажды ее видели сидящей на крыше, где она проводила воспитательную беседу с воробьями, которые, впрочем, были вне пределов ее досягаемости. Она говорила им, что все звери теперь - товарищи и что любой воробей может, если захочет, подлететь и посидеть у нее на лапке. Воробьи, однако, держались от нее подальше.
Занятия чтением и письмом, впрочем, пользовались большим успехом. К осени каждое животное на ферме в той или иной степени повысило свой образовательный уровень. Что касается свиней, то они давно овладели грамотой в совершенстве. Сравнительно неплохо выучились читать собаки, но, если не считать Семи Заповедей, чтение их мало интересовало. Коза Мюриель превзошла в чтении даже собак и иногда по вечерам, бывало, зачитывала для окружающих обрывки газетных статей, которые ей попадались на помойке. Бенджамин читал не хуже любой свиньи, но своих способностей особо не применял. "Насколько я знаю, - говорил он, - на свете нет ничего такого, что действительно стоит прочтения". Кашка выучила весь алфавит, но слова складывать не умела. Боксеру не удалось пойти дальше буквы "Г". Он своим огромным копытом выводил в пыли буквы "А, Б, В, Г", а потом стоял и вглядывался, сдвинув уши назад, потряхивая временами гривой и стараясь изо всех сил припомнить, что там дальше, и всегда безуспешно. Иногда, правда, он брался учить "Д, Е, Ж, З", но к тому моменту, когда он осваивал их, оказывалось, что буквы "А, Б, В, Г" начисто улетучились из его памяти. Наконец, он решил удовлетвориться четырьмя первыми буквами алфавита и обыкновенно писал их дважды или трижды на дню, чтобы освежить их в памяти. Молли отказалась учить что-либо еще кроме литер, из которых складывалось ее имя. Она очень искусно выкладывала их из прутиков, украшала парой-другой цветочков и разгуливала вокруг, не сводя с них восхищенного взора.
Все остальные не продвинулись дальше буквы "A". Кроме того, выяснилось, что самые неспособные животные, например овцы, куры и утки, не в силах запомнить наизусть даже Семь Заповедей. После некоторого размышления Снежок объявил, что Семь Заповедей можно на деле свести к единственному принципу, а именно: "Четыре ноги - хорошо, две ноги - плохо". "Этот принцип, - сказал он, - вполне выражает сущность Зверизма. Всякий, кто его прочно усвоил, застрахован от человеческого влияния". Птицы поначалу возражали, потому что им показалось, будто у них тоже две ноги, но Снежок с легкостью переубедил их.
