— Несомненно. Хотя бы потому, что информации просто некуда было утечь, — лодка не имела никакой связи с внешним миром.
— Значит, порвалось какое-то звено у вас. — Ольштынский посмотрел на Линдус — Какое именно?
— Пока не знаю. Время покажет. Может быть, нам всплыть и поискать матросов?
— Бессмысленно. На лодке были надежные и смелые ребята. Катера не дадут им уйти вплавь. Спасаться им, стало быть, некуда. Жизнь свою моряки дешево не отдадут, в плен не сдадутся, а значит, и помогать нам некому.
— А если все-таки попробовать? — Девушка, словно ища поддержки, повернулась к Долматову.
Замполит молча покачал головой:
— Мы не можем рисковать кораблем.
— Подождем, пока уйдут охотники. В подводном положении отойдем подальше, всплывем и свяжемся со штабом, пока еще темно. Далее будем действовать как прикажут. — Ольштынский замолчал.
— Иного выхода нет. Жалко, конечно, ребят, прекрасные были люди, но на войне потери неизбежны.
Через полчаса лодка оторвалась от грунта и двинулась на север. Отойдя мили три, всплыли и передали сообщение в штаб бригады. Ответ пришел быстро: подводникам приступить к выполнению основного задания. Для разведчицы была отдельная шифровка.
Лодка в надводном положении пошла на запад, туда, где пролегали коммуникации, связывающие прижатого со всех сторон к морю врага с основными силами. Оставив на мостике вахтенного офицера, командир спустился вниз и послал рассыльного за Долматовым и Линдус.
Замполит появился почти тотчас — очевидно, прикорнул где-то поблизости. Лицо усталое, резче обозначились морщины, глаза запали. Он грустно взглянул на Ольштынского и тяжело опустился в кресло.
— Четвертый год воюю, командир, а вот к смерти друзей привыкнуть не могу.
— Надеешься привыкнуть?
— Думаю, не под силу это нормальному человеку.
— Я тоже так думаю. Очень жалко ребят. Знаешь, что помочь ничем нельзя, а на душе какое-то чувство вины, будто не предусмотрел что-то, не учел. Разумом себя оправдываю, а сердце болит и словно из глубины укоряет: вот ты-то жив, а их нет и никогда не будет. Да, страшное это дело — война, будь она трижды проклята.
В дверь постучали. Вошла Ирма и остановилась у переборки.
— Вы меня звали?
— Присаживайтесь, пожалуйста. Обсудим вместе события.
Разведчица присела на край диванчика и положила руки на колени.
— Мы сейчас идем на боевое задание. Вы присутствовали при разговоре у комбрига и, знаете — это и нелегко, и опасно. Действовать будем в районе порта Кайпилс, на самых оживленных морских путях противника. Нам приказано взять вас с собой. — Ольштынский усмехнулся. — Даже если бы и не приказали, все равно девать вас, простите, некуда. В том документе, который получили вы лично, есть другие предложения?
