Он чуть отстранился и кивнул.
— Вот здесь. — Она тронула скулы и чуть сжала пальцами щеки. — Здесь и здесь.
— Да. Так странно… Ты похожа на нее настоящую, на экране она была другой.
Кэтлин встала — словно боялась продолжать тему.
— Я уже согрелась.
Она подошла к шкафу и заглянула внутрь, затем вернулась в коротком переднике с прозрачными снежинками и критически оглядела комнату.
— Все ясно, мы только что вселились. Потому-то в комнате гулко.
Она открыла дверь на веранду и внесла внутрь два плетеных кресла, смахнув с них дождевые капли. Стар следил за ней неотрывно, все еще опасаясь, как бы случайный неверный жест не разрушил очарования. Просматривая актерские пробы, он не раз наблюдал, как прекрасное женское тело, похожее на безупречную статую, вдруг обретает шарнирную грацию картонной куклы — и красота меркнет на глазах. Однако Кэтлин двигалась пластично и уверенно, хрупкость была — как и положено — лишь кажущейся.
— Дождь перестал, — сообщила Кэтлин. — В день моего приезда тоже был ливень. Ревело так, будто ржал табун коней.
— Привыкнешь, — засмеялся Стар. — Особенно если ты здесь надолго. Ты собираешься остаться? Теперь-то можешь сказать? В чем таинственность?
Кэтлин покачала головой:
— Не сейчас — оно того не стоит.
— Тогда иди ко мне.
Она подошла, и он прижался щекой к прохладной ткани передника.
— Ты устал. — Она запустила пальцы в его волосы.
— Не в этом смысле.
— Конечно, — торопливо согласилась Кэтлин. — Я о том, что если будешь столько работать — здоровье не выдержит.
— Не веди себя по-матерински.
«Будь шлюхой», — добавил он мысленно. Его тянуло сломать инерцию жизни: если смерть так близка, как утверждали двое его врачей, то надо на время перестать быть Старом, надо добиваться любви, как другие — бесталанные, безымянные юнцы, вглядывающиеся в женщин на вечерних улицах.
— Снимаешь с меня передник? — мягко сказала она.
— Да.
— Вдруг по берегу кто-то пойдет? Может, погасить свечи?
— Не надо, пусть горят.
…Позднее, лежа на белой подушке, она улыбнулась.
— Чувствую себя Венерой на створке раковины.
— Почему?
— Только взгляни — чем не Боттичелли?
— Не знаю, — улыбнулся он. — Раз ты говоришь — верю.
Она зевнула.
— Такой чудесный день. И ты такой замечательный.
— Ты много знаешь, да?
— Ты о чем?
— Чувствуется по твоим словам. Или скорее по манере.
Кэтлин помолчала.
— Знаний у меня не так уж много, — наконец ответила она. — Университетов я не заканчивала. Но тот, с кем я жила, знал все на свете и порывался обучить меня наукам. Планировал занятия, записывал меня на лекции в Сорбонне, водил по музеям. Так я и набралась разного.
