Роберт пристально смотрел через забор маленького садика на деревенский коттедж. Тот выглядел таким мирным — полузакрытые из-за яркого солнца ставни, увитые цветами ворота. Тихое и спокойное зрелище, далекое от лондонской суматохи.
Но почему же он не может заставить себя войти внутрь? Почему этот умиротворяющий вид наполняет его чувством вины?
Естественно, он виноват и слишком хорошо это понимает. Он жил с этим день и ночь, и именно это толкало его вперед.
Он уставился на побеленные стены, чувствуя себя не лучше, чем во время своего недолгого тюремного заключения. Над головой нависало темное, гнетущее небо. И ужасное понимание, что он подвел тех, кого любил.
Именно тогда его и нашел Уолсингем. Вытащил из тюрьмы и предложил задание. Снова дал цель в жизни и способ искупить свою вину. Но на него по-прежнему давили стены. Те, что окружали его собственную душу.
Роб толкнул калитку и вошел в сад. От ржавого скрипа с дерева перед домом вспорхнули какие-то птички. Они умчались в высоту, в отличие от него, все еще прикованного к земле.
Он постучал в дверь, и она распахнулась, на пороге показалась маленькая пухленькая женщина в испачканном переднике. При виде ее круглого раскрасневшегося лица у него полегчало на сердце. Она все такая же, как в давние времена, когда была его няней, а он — непослушным мальчишкой. Она всегда умела заставить его слушаться, конечно не без помощи легких шлепков и поцелуев.
— Привет, Нелли, — произнес он.
Женщина прижала руки к груди, ее морщинистое лицо осветила улыбка.
— Мастер Роберт! Мы не ожидали вас раньше конца месяца. Из Лондона столько времени добираться!
— Не так уж долго, если в конце пути будешь ты. — И если есть обязательства. Роб шагнул в полутемную прохладу холла и, сорвав шляпу, наклонился, чтобы поцеловать Нелли. — Как ты поживаешь?
— Неплохо, как и всегда. — Нелли закрыла дверь и посмотрела через его плечо куда-то в глубину дома. — У вас что-то не так, мастер Роберт?
Все не так, невесело подумал он. Анна Баррет внесла смятение в его душу. Вот почему он сегодня сюда приехал, ситуация начала меняться. И он должен их всех защитить.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Потому что, пока театры открыты, мы вас здесь не наблюдаем, — Она похлопала его по щеке своей пухлой загрубелой ручкой. — Вы слишком много работаете, мастер Роберт.
— Только ради того, чтобы ты жила в роскоши, моя дорогая Нелли, — улыбнулся он.
— Какой же вы проказник, мастер Роберт! — со смехом отозвалась та. — И всегда таким были, даже мальчишкой.
