Поскольку ребенок еще живет в райском состоянии, то его одевание представляет собой нечто очень трогательное, и при этом неважно, заботится ли о нем взрослый, или ребенок одевается сам, не нуждаясь в особой помощи. Ощущение, возникающее при этом, можно передать такими словами: хотя ты и являешься еще частью природы, но все же должен учиться создавать свою собственную оболочку. Поэтому лучше всего делать детскую одежду как можно более цельной, а не раскраивать ее слишком мелко, ибо ребенок в душевно-духовном отношении тоже еще не очень расчлененное существо. Глупо одевать ребенка так, что он превращается в маленькую копию взрослого. "Мужские костюмы" и "дамские платья" оказывают порой на малышей непредвиденное воздействие, поскольку детские души тем самым как бы окончательно "сшиваются" раньше времени.
Наше столь частое умывание не входило прежде, да и сегодня в некоторых странах еще не вошло в обычай. Очищение осуществлялось прежде как некое священнодействие. Для нас же оно превратилось в ежедневные ванны или обливания под душем, в чем выражается, очевидно, не только желание освободиться от грязи, но и потребность для нас, жителей больших городов, удаленных от природы, соприкоснуться с живой стихией.
Малышам вода еще родная стихия, поэтому купание или мытье может стать для них самым веселым праздником. И радость эта тем больше, чем меньше ребенок. Позже он охотнее играет с водой, ибо потребность в чистоте не всегда играет для него очень уж большую роль. Но ее можно постепенно пробудить, превратив во внутреннюю потребность навсегда, если, например, радоваться вместе с ребенком, наблюдая, как грязная ручонка после мытья становится чистой. А кроме того, есть ведь, как и почти для каждого детского занятия, соответствующие стишки, которые весело сопровождают действия ритмичной речью.
Понятнее всего божественное откровение для ребенка в пище и питье. Тут окружающий мир глубочайшим образом вторгается в маленького человечка. Он вкушает материнское молоко вплоть до кончиков пальцев. Глаза и пальчики тоже вкушают в полной самоотдаче, ибо еда здесь не является лишь делом неба или желудка - все тело ест и пьет Божьи дары. Еда как переживание становится для ребенка шагом в мир телесности. Сидя за столом, он всем своим видом выражает блаженство. Для ребенка очень важно, что он ест. Здесь можно, разумеется в меру и целенаправленно, довериться неиспорченному вкусу малыша. Лишь со временем значение приема пищи несколько отступает на задний план, хотя и всегда остается душевно важным жизненным процессом, если подумать о том, какие изменения произошли с процессом принятия человеком пищи со времени вкушения райского яблока вплоть до принятия хлеба причастия.
