Вито смотрит на море. Мать однажды сказала ему: Надо найти место внутри себя, вокруг себя. Место, которое тебе подходит.
Похожее на тебя хотя бы отчасти.
Сама она похожа на море: тот же ясный взгляд, то же спокойствие, а внутри — буря.
Он больше не спускается к морю, но порой уходит в горы, перед заходом солнца, когда скалы делаются лиловыми, а небо — кроваво-красным и кажется, что это последний закат в истории планеты.
Вито видел, как Анджелина брела по утесам: волосы растрепаны от ветра, в руке — потухшая сигарета. Она цеплялась за скалы, словно краб, настигнутый приливом. Вито постоял немного, глядя на мать, опасаясь, что она больше не появится у него на глазах.
Одиннадцать лет его мать была арабкой.
Он смотрит на море по-арабски, так, как смотрят на клинок. На окровавленный клинок.
Бабушка Санта приехала в Ливию вместе с другими итальянцами в 1938 году. Она была седьмым ребенком в семье — из девяти. Ее отец и дядья были гончарами. Из Генуи отплывали под проливным дождем. Отправлявшихся к Четвертому побережью[9] провожали взмахами мокрых платков.
Дедушка Антонио прибыл с последним кораблем, который шел с Сицилии; в трюмах его лежали мешки с цементом, побеги виноградной лозы, связки стручкового перца. Антонио был тощим, смуглым парнем, со слишком большим беретом на голове. Раньше ему не приходилось плавать по морю: он жил во внутренней Сицилии, в предгорьях Этны. Антонио родился в крестьянской семье, где все спали на мешках. На корабле его выворачивало наизнанку. Он сошел с трапа бледный, как труп, но только лишь вдохнул местного воздуха — и тут же почувствовал себя заново родившимся. Ароматы кофе, мяты, пахучих сластей. Даже верблюды на военном параде пахли приятно. Вито не раз слышал рассказы дедушки Антонио — про то, как они приплыли в Триполи, а впереди корабля летел маршал Бальбо на гидросамолете, про гигантский флаг Италии, растянутый на берегу, про Муссолини на коне, указывавшего на Италию мечом ислама.
Они на день задержались в Триполи, осмотрели город, а потом их повезли в поселки колонистов через километры пустыни, где росли лишь редкие кустики. Новоприбывшие принялись за работу. Многие из них были евреями.
Понемногу завязалась дружба с арабами, которые поделились своими крестьянскими хитростями. Бедняки рядом с другими бедняками. Одинаковые морщины от работы на земле, одинаковая усталость на лицах. Ели хлеб, приготовленный без дрожжей, на камнях, засаливали оливки, рыли колодцы, возводили стены, чтобы защитить поля от ветра из пустыни.
