— Под таким благородным человеком ты подразумеваешь, конечно, себя? — Она улыбнулась, а он пожал плечами и вопросительной дугой изогнул брови. — Иными словами, я должна быть благодарна тебе за то, что ты суешь нос в мою частную жизнь.
— А твоя мать знает о том, в каких условиях ты живешь? — прищурив глаза, спросил Джон.
— Разумеется, — солгала Одри и тут же спохватилась. Ложь показалась ей слишком явной, и, чтобы набросить на нее вуаль правдоподобия, она поспешила добавить: — Но, с другой стороны, она также понимает и то, что я не могу позволить себе снимать шикарные апартаменты…
У нее было неспокойно и неловко на душе оттого, что на самом деле ее мать не знала горькой правды о жилищных условиях дочери, уехавшей в Нью-Йорк. Она полагала, что Одри поселилась в небольшой, но очаровательной квартире, чем-то похожей на их домик в Оуэн-Саунде. В квартире должно было быть не менее двух комнат, спальня и просторная кухня с верандой. Увы, такая очаровательная квартира была лишь плодом воображения пожилой женщины, никогда в жизни не купавшейся в роскоши. Если бы миссис Эрроусмит узнала, что ее дочь снимает не уютное гнездышко в центральной части Манхэттена, а обыкновенную дыру на окраине одного из самых криминогенных районов города, ее наверняка хватил бы инфаркт. А если бы после инфаркта ей удалось побывать в этой дыре на окраине Бронкса, где жила Одри, она ни минуты не стала бы медлить со сборами и в тот же день увезла бы дочь обратно в Канаду.
— У меня есть подозрение, что ты не очень-то посвящаешь маму в свою нью-йоркскую робинзонаду.
— Я вынуждена была скрывать от нее правду, — проворчала Одри. — Ради ее же блага.
Они долго молчали. Воцарившееся безмолвие в «камере» нарушила сама ее обитательница. Повернувшись к непрошеному гостю, она произнесла маленькую тираду:
— Послушай, я уже давно пришла домой, но еще ничего не ела, так что прошу тебя покинуть мою дыру. Я устала, хочу есть и не хочу спорить с тобой. Я тебе не дочь и не нуждаюсь в твоей опеке. Когда у меня появится материальная возможность, я, естественно, сразу же переберусь в другое место. Не понимаю, почему ты так раздражен. Я прилежно выполняю обязанности секретарши в твоем офисе и обязанности приходящей няни в твоем доме, и меня не раздражают вечерние прогулки от метро до моего пустынно-криминогенного квартала.
— Почему ты до сих пор еще не ужинала?
Одри ничего не ответила. О Боже, с тоской подумала она, сейчас начнется опять. Еще одна лекция, на этот раз — о важности регулярного питания.
