Поднимаясь по лестнице на свой шестой этаж, Одри неожиданно подумала о том, что когда ей около года назад втемяшилось в голову покинуть родной Оуэн-Саунд, она могла бы уехать не в холодный и взбалмошный Нью-Йорк, а в какую-нибудь теплую европейскую страну, где солнце светит и греет с раннего утра до позднего вечера, а не появляется в небе лишь на несколько часов, как торопливый гость. Например, можно было бы попытать счастья новой жизни в Испании. Может быть, там ей удалось бы устроиться на работу няней или воспитательницей. Но тогда ей пришлось бы выучить испанский язык. Что ж, не такое уж это было бы страшное жертвоприношение. Зато, живя в этой стране, она смогла бы собственными глазами увидеть настоящую корриду, полюбоваться темпераментным цыганско-испанским танцем фламенко и послушать не в записи, а прямо на улице или в концертном зале знаменитую испанскую гитару. И при этом она каждый день смогла бы вдоволь наслаждаться ласковым южным солнцем.
Несбыточные фантазии, закружившиеся в голове молодой женщины, помогли ей незаметно и легко преодолеть двенадцать лестничных пролетов, повернуть закоченевшими пальцами ключ в замке и юркнуть через замызганную дверь в свое жалкое обиталище. Не снимая пальто, она быстро включила электрообогреватель, плюхнулась на диван и, поджав под себя ноги, несколько минут полежала не двигаясь, чтобы хоть чуточку согреться.
Это не жилое помещение, а самая настоящая тюремная камера, неожиданно для себя подумала Одри, с отвращением оглядывая комнату. Ей уже осточертело выискивать хоть какие-то положительные черты, связанные с ее американским жильем, но она механически продолжала делать это, раздражаясь с каждым разом все больше и больше. Дом, в котором она снимала «тюремную камеру», находился не так далеко от метро — это был первый положительный факт. Второй: небольшой холодильник, плита и духовка, хотя и не отличались свежестью или современным дизайном, в общем и целом выполняли свои обязанности вполне исправно. Третий: в отличие от большинства сдаваемых комнат в этой была отдельная ванная с туалетом, так что в случае надобности не нужно было выскакивать в коридор и бежать в санузел общего пользования.
Денег на более приличное жилье у Одри пока не накопилось, и именно поэтому она сразу согласилась с предложением Джона уделять после работы какое-то время его дочери.
Было полдесятого, когда комната более или менее прогрелась, и Одри смогла расслабиться, прийти в себя после холодной улицы. Она приняла душ, надела фланелевую ночную рубашку и сунула голые ноги в пушистые теплые шлепанцы. Никакой заранее приготовленной еды в холодильнике не было, а стоять у плиты целых полчаса или даже час в конце удлиненного рабочего дня, чтобы сварить себе что-то, ей просто не хотелось. Чувствуя накопившуюся усталость, она решила ограничиться кружкой горячего какао и поставила вскипятить воду. Этот напиток Одри часто приготовляла вместе с Эллис и уже успела привыкнуть к нему.
