— Я уверена, что найду ваш дом без особого труда, мистер Моррисон.
Одри взглянула на адрес и задалась вопросом: далеко ли находится дом ее нового босса от ближайшей станции метро? Она никогда ничего не имела против прогулок. Но идти пешком ночью, когда стоит жуткий холод и когда она даже не знает точно, в каком направлении держать путь, — это не особенно вдохновляло ее.
— Что она из себя представляет? — с любопытством спросила Одри и, сложив вчетверо листок с адресом Джона Моррисона, сунула его в сумку.
— Маленького росточка, блондинка, голубые глазки…
— Я имела в виду ее характер, наклонности…
— О, Эллис… очень спокойная, тихая девочка. — Он нахмурился и, казалось, глубоко задумался о том, какими еще словами мог обрисовать свою дочь малознакомой молодой женщине. — Никогда никому не причиняет беспокойства.
Для Одри такое описание восьмилетнего ребенка прозвучало неубедительно. Если девочка в восемь лет не причиняет беспокойства своим родителям, в данном конкретном случае — отцу, то когда же она вообще начнет тормошить его? А ведь она сама, Одри, в этом возрасте только и делала, что без конца тормошила родителей. Когда ей исполнилось шестнадцать и она уже получила среднее образование, директриса школы, в которой девочка проучилась десять лет, откровенно высказала ее матери неутешительный результат своих наблюдений за ученицей Одри Эрроусмит. Никогда еще за всю историю школы ни одна мать не вызывалась из-за своей дочери на педсовет так часто, как миссис Эрроусмит. Начиная с восьмилетнего возраста Одри была настоящей сорвиголовой.
— Очень хорошо, — сдержанно сказала секретарша в ответ на описание боссом характера его дочери.
— Да, и не забывайте о нашей столовой на первом этаже, — напомнил он ей. — Той самой, где вместе с чаем завариваются все сплетни и интриги. И если вы прослышите что-нибудь о готовящемся против меня восстании, немедленно дайте мне знать об этом.
Джон захлопнул за собой дверь приемной, а Одри, оставшись наедине с кипой бумаг, которые надо было перепечатать, задумалась о том, что новый босс интриговал ее гораздо больше, чем незнакомец, которого она обслуживала по утрам в испанском ресторане.
Дом Джона Моррисона оказался совсем не таким, каким Одри представляла его себе. Подъезжая к нему на автомобиле Джона, она думала, что увидит роскошный особняк с вековыми стенами и толстыми коврами, которые ограждают Эллис от уличного шума, но когда машина остановилась перед главным подъездом и девушка вошла в дом, перед ней предстал очень скромный вестибюль, а позже, на втором этаже — такая же скромная комната дочки хозяина.
