Их путь от Эрзурума оказался более трудным и опасным. С Эриванью связи не было, но путешественникам удалось арендовать небольшой грузовик, в котором они попытались создать некоторые удобства, застелив днище несколькими матрацами. Основная дорога была перекрыта, поэтому приближаться к российской границе пришлось по проселочным дорогам.
Ужасное зрелище сопровождало их на всем оставшемся пути — тысячи перемещаемых на запад армян. Официальным объяснением этой акции было желание властей удалить их из района боевых действий, хотя курды и лица иных национальностей перемещению не подвергались. Колонны перемещенных лиц вызывали тревогу у наших путешественников: мужчины, женщины и дети шли по замерзшим полям практически без еды, одежды и воды. Когда кто-нибудь из стариков или детей падал от истощения, его там и оставляли лежать в ожидании того, что уготовано ему судьбой. Как правило, через некоторое время турки либо курды стаскивали с них обувь, отбирали пожитки и без всякого сожаления бросали умирать.
Наших друзей солдаты не останавливали ни разу, но вызывало беспокойство то, что их могут задержать быстро продвигающиеся русские, хотя те сосредотачивали свои войска севернее, в районе Карса и Ардагана. Разница, которую они заметили после пересечения российской границы, впечатлила их. Поля были обработаны и засеяны, крестьяне были лучше одеты, а их внешний вид свидетельствовал о том, что они пребывали в добром здравии. Удивляло состояние строений, в особенности церквей, резко отличавшихся от подобных строений на турецкой стороне: там церкви были сожжены и заброшены.
Грузовик прибыл в Эривань. Наши путешественники были совершенно измотаны, однако, вопреки их пессимистическим ожиданиям, во внешне вполне европейском городе нашлись все виды удобств. На окраине города, словно на заднем плане, виднелась большая гора Арарат, на которой, согласно христианским верованиям, во время всемирного потопа остановился Ноев ковчег.
Проводники привели их в одну из городских церквей, которая называлась кафедральным собором. Здесь было много икон, но внутреннее убранство храма не имело ничего общего с обремененными излишествами православными церквями в Греции и Египте. Свет проникал внутрь отовсюду, а холодные каменные стены и полы были покрыты порфирными занавесами и коврами.
— Сегодня отдохнем в городе, — сказал Артмут, старший проводник.
— А мы не смогли бы выйти уже этой ночью? — спросил Геркулес.
