Скоро Вера снова ко мне привыкла, но какая-то ядовитая червоточина стала пробираться через мое сердце. Она снова засела за авральную работу в Конституционной комиссии, почти поселилась в Белом доме, где даже ночевала на диване. В эти ночи я не находил себе покоя, грелся с бомжами у костерка в сквере за Горбатым мостом и порой, забывшись на скамейке, сквозь сон слышал стук своих собственных зубов.
Наконец, предвидя самое страшное, что могло случиться, я решил приготовиться к смертельной осаде с помощью подручных средств. Я привез от Пашкиного отца две трехлитровые банки меда и несколько дней запасался лещиной, еще молочной, но не менее полезной для молодого организма. В лесах как раз пошли грибы – первая волна белых и подосиновиков, так что мне удалось и подзаработать: корзинка, для пущего дохода разбитая на кучки по три-четыре гриба, давала прибыль размером с хорошистскую стипендию, минус билет на электричку и метро.
Сосед по торговому ряду на Ваганьковском рынке, высушенный мужичок-хитрован, продавал сомнительные опята, которые называл «березовыми» и «лечебными». Звали его Ионой, и рассказал он, что вся Калужская область нынче по лисички пошла. «Вычищает голодное крестьянство лес от желтых этих сморчков, которые и по вкусу-то на грибы не похожи. Однако их не жарят, а центнерами сдают на приемные пункты. Французы-фармацевты как прознали, что в лесах у нас этого рыжья полно, так сразу сюда и пожаловали. Лисички грибы целебные – из них лягушатники экстракт делают и добавляют в снадобье от сердца».
Скоро нас с Ионой погнали с Ваганьковского рынка, ибо молодежь стала нарасхват раскупать его березовые поганки. Возьмут пакетик и тут же в сторонке его схрумкают. Дня четыре всего мы простояли, как подходит к нам амбал из тех, что рынок пасли, особенно цветочную его часть, кладбищенскую, и говорит: «Исчезните, грибники». Я ему: «Распродам и пойду». Тогда он ударил меня по лицу – прямо искры из переносицы. И все мои звонкие подосиновички на асфальт смел. А Иона успел на себя корзинку принять и невредимым остался.
Так мы с ним переехали к подземному переходу на Солянке. Людное, бойкое место. Но не наваристей рынка. Торговали потихоньку. С утра в лес, к десяти уже товар раскладываем. Но внезапно грибы сошли. Поехал я тогда домой и взял из родительской библиотеки книжку писателя Солоухина. В ней автор после рассказов о природе приводил таблицу разграфленного по железнодорожным направлениям Подмосковья и указывал, где и в какой период лета-осени можно рассчитывать на успех в грибной охоте. С этой книжицей я и принялся прочесывать леса в стокилометровых окрестностях от столицы. Лесная охота стала моей работой. У меня уже не было сил дожидаться Веры у Белого дома. Путешествия меня успокаивали. Сопряженные с азартом поиска, они выматывали, и к концу дня у меня уже не было сил ревновать ее к фантомам. Ночи у нас выдавались горячие, и к ним я тоже готовился в лесах, поедая горстями незрелые орехи и запивая их медом, баночку которого всегда брал с собою в качестве сухого пайка.
