В таком случае, передача информации, предательство Родины, накопление крупных сумм на тайном счету в швейцарском банке — все это лишь предлог для того, чтобы, пользуясь зазором между двумя этическими системами, обрести свободу. Допустим, он увлеченно орудует микрокамерой, глубокой ночью в офисе ксерит документы, прячет дома в шкафу радиопередатчик и шифры, как бы между прочим расспрашивает людей, имеющих доступ к секретной информации — но при всем том и нервное возбуждение, и радость от достигнутой цели, в сущности, ничего для него не значат. Шпион работает не за идею (поэтому разглагольствования Кукина и не могли его убедить), не ради денег, не для того, чтобы, выйдя в отставку, вести шикарную жизнь. Нет, ради одной только свободы совершает он поступки, которые, говоря по чести, идут вразрез с законами как той, так и другой страны. Он знает, что люди, на которых он работает, в глубине души презирают его, всего лишь используют и считают безнравственным, продажным отродьем, но его это не волнует. Ради того, чтобы испытывать восторг свободы, он готов еще много лет, соблюдая все меры предосторожности, продолжать свое дело.
Ему плевать, что думают о нем окружающие. Ему все равно, что о нем говорят. Работает ли он спустя рукава или добивается высоких результатов, соблазняет сотрудниц, курит в неположенном месте, украшает рабочий стол цветами, не может избавиться от привычки опаздывать — все это не имеет отношения к его подлинной сути. В действительности он занимает позицию между двумя странами и произвольно тасует кончиками пальцев секреты, на разработку которых надлежащим путем были бы израсходованы миллионы, сотни миллионов. Никакая хвала, никакая хула не может пробить его дубленую кожу. Он — «неприкасаемый».
Ввиду такой свободы разве не отступит страх угодить в тюрьму или получить пулю? Более того, именно в тот день, когда он будет изобличен и предан суду, выяснится, чего он стоит как человек. Именно тогда окружавшие его люди — сослуживцы, продавцы в магазинах по соседству, одноклассники, дальние родственники — ахнут от удивления, узнав об истинном значении подвига, который он втайне от всех совершал. Он точно лев, освободившийся от морали, предписанной мышам, взойдет на виселицу, как на царский трон.
Все это, однако, лишь фантазии Фумихико. Настоящий, уверенный в себе шпион, компенсируя издержки, вызванные его двойной жизнью, скорее всего ведет с виду скромную, а в сущности заурядную жизнь. Все, на что он рассчитывает, это медаль, которую ему никогда не приведется надеть, да оставшаяся в истории дурная слава. Да и существуют ли в реальной жизни такие люди? Фумихико чувствовал себя абсолютно не способным на такое. В натуре шпиона должно быть нечто патологическое или, если угодно, даже героическое. А он доволен своим обыденным существованием, ничего такого в нем нет и в помине.
