Когда в апреле 1995 года один из моих приятелей-студентов сказал мне, что его брат и еще какие-то люди отправляются в Боснию защищать сербов и что им нужен радист, я согласился помочь своим соотечественникам в Боснии.
Познакомившись с членами отряда, я обнаружил, что он состоит из людей очень жестоких, однако решил, что ожесточило их участие в боях.
Наша колонна состояла из четырех джипов, в которых ехало двенадцать человек, включая и командира, присоединившегося к нам в последнюю минуту. Только тогда я и узнал, что это Зоран Зилич. Два дня мы ехали на север, углубляясь на территорию Боснии, и прибыли наконец в Баня-Луку, которая стала нашей базой. Вернее, ею стал отель “Босна”, в котором мы ночевали, ели и пили.
Мы совершили три вылазки – на север, на восток и на запад от Баня-Луки, однако ни врага, ни подвергающихся опасности сербских деревень не обнаружили. 14 мая мы направились на юг, в горы Влашич.
Уже под вечер на лесной дороге мы наткнулись на двух девочек. Зилич вылез из машины и поговорил с ними. Он улыбался. Я еще удивился его обходительности. Одна из девочек назвала ему свое имя – Лейла. Это меня тоже удивило. Имя было мусульманским. Как оказалось, эта девочка подписала смертный приговор и себе, и своей деревне.
Зилич усадил девочек в головную машину, и они показали нам, где живут. Это была маленькая деревушка в лесной долине; ничего особенного – около двадцати взрослых, с десяток детей. Увидев мечеть, я понял, что деревня мусульманская, однако ни для кого никакой угрозы ее обитатели явно не представляли.
Наши солдаты вылезли из машин, согнали всех жителей в одно место и начали обыскивать дома. Я все еще ничего не заподозрил. Мне приходилось слышать о фанатиках-мусульманах с Ближнего Востока, которые мародерствуют в Боснии, убивая каждого встречного серба. Возможно, кто-то из них скрывается здесь, думал я.
Когда обыск закончился, Зилич вернулся к головной машине и уселся за установленный на ней пулемет. Он крикнул своим людям, чтобы те отошли в сторону, и открыл огонь по крестьянам, стеснившимся в загоне для скота.
Когда в них ударяли пули, крестьяне подпрыгивали, словно танцуя. Нескольким детям удалось убежать и добраться до леса прежде, чем их настигли пули. Позже я узнал, что сбежавших было шестеро.
Меня вырвало. Я до того дня не видел, как умирают люди.
Когда все было кончено, члены отряда не скрывали разочарования. В деревне не нашлось ни спиртного, ни чего-либо ценного. Так что они подожгли дома и уехали, оставив их догорать. Ночь мы провели в лесу. Я лежал в спальном мешке и думал о том, какую ужасную ошибку совершил – это были не патриоты, а бандиты.
