Во всю ивановскую | страница 18
Перешли в клеть. Там стояла Толина гармошка, Николай взял и поиграл немножко.
— Толь, — как мне показалось, сказал с грустью. — Как ты мне дом помогал делать, помнишь?
— Как же. Те с двуручником дорожили, пол сошкантивали.
— Да. А потом ты сочинил. И про пол тоже. «И дрогнет он в свой час под каблуком, а я рвану гармонь-полубаянку, чтоб друг в последний раз холостяком спел и сплясал лихую «сербиянку».
Когда Николай ушел, Толя рассказал, что Николай его одноклассник только до шестого класса, а там ему пришлось идти работать — умер от ран отец и от туберкулеза старший брат. И Николай больше не учился. До всего доходил сам. Но жену выучил, она учительница.
Не было нам суждено отдохнуть в этот вечер. Явился за нами и с ходу заявил, что мы обещали у них побывать, Толя Бляха медная.
— Когда это обещали?
— А в Красное-то ходили, перед этим. Я ж говорил, туда могли бы не ходить.
— Туда сильней тянули.
Толя вздохнул и велел мне надевать красную рубаху.
— А ты, бляха медная, коз-то нашел? — спросил я.
— Нашел, покажу.
Я впервые видел оренбургских коз пуховой породы. Длинношерстные чистенькие красавицы с умненькими жующими козьими мордочками и каменно замерший черноглазый козел очень мне понравились, и этим я очень угодил Толе. Чтоб не путать, назову его фамилию — Смертин. Он муж другой Толиной сестры, тоже Риммы, еще в гостях была тетка Лиза, сестра Анны Антоновны, и Ольга, ее дочь с мужем Николаем, очень молчаливым, по фамилии — Русских.
И в этом застолье были песни, частушки, пляски. Как подарок были две старинные песни, которых я раньше не слышал и которые до сих пор в Чистополье пелись. Вот первая:
Перед второй надо предупредить, что «герба» — это межевой столб.