Ему приснились дети, играющие на зеленой лужайке в залитой солнечными лучами долине. Все они облачены в незапятнанно-белые одежды и, дружно взявшись за руки, поют и кружатся в хороводе. В центре круга, склонив голову на грудь и замерев в ожидании, стоит Марта. На ней сверкающее черное платье, а голову украшает поблекший венок, из-под которого выбились и трепещут на ветру длинные волосы. Вдруг слышится далекий зов, который уносится к солнцу и словно растворяется в нем немым отголоском. Марта поднимает голову и смотрит на него грустным, умоляющим взглядом, а он машет ей рукой. Потом она отворачивается и, разорвав кольцо хоровода, легкими, воздушными шагами медленно устремляется вслед за голосом, который прозвучал во второй раз. Дети останавливаются и провожают ее глазами, после чего возвращаются к своим играм. Марта приближается к самому краешку поля и исчезает в черной пропасти. Дети прекращают играть и гуськом следуют за ней. Далекий зов звучит в третий раз, и на опустевшее поле падает громадная тень, тень голоса…
— Ведро переполнилось, — разбудил его женский голос.
Армен, вздрогнув, открыл глаза: перед ним стояла упитанная круглолицая молодая женщина.
Виновато улыбнувшись, Армен тут же убрал полное ведро.
Женщина, почему-то нахмурившись, поставила свое ведро на освободившееся место.
Армен отошел уже довольно далеко, когда за спиной снова раздался голос женщины:
— А теперь рубашку забыл.
Армен смущенно вернулся. Женщина засмеялась коротким благодушным смехом. Беря из рук женщины рубашку, Армен обратил внимание на ее слегка косившие глаза; казалось, она только что плакала.
— Сегодня закончишь строительство своего дворца? — спросила женщина с по-детски простодушной улыбкой.
— Надеюсь, — ответил Армен.
— Значит, соседями будем, если, конечно, завтра ты не исчезнешь, — озорно сверкнула она глазами.
Армен ждал с вопросительной улыбкой.
— Да ведь не ты первый, не ты последний, — с грубоватой прямотой пояснила женщина. — Этот «Детский мир» здесь уже тысячу лет строят. Да никак не построят, даже фундамента нет. Придут, покрутятся два-три дня, а потом только их и видели…
— Как так? — поразился Армен.
— А вот так, — передернула плечами женщина. — Не с чужих слов говорю, сама тому свидетель.
— Да ведь Скорп распорядился сегодня же начать рыть котлован.
— Вполне возможно, — уклончиво ответила женщина.
Армен в недоумении молчал.
— Я здесь живу, — женщина показала рукой в сторону дороги, где стояло мрачное громоздкое строение, черепичная башня которого возвышалась над деревьями.
