В углу продолжал ворчать сторож:
— Ещё и фотографируют, только зевак собирают!
Но подойти ближе не решился.
Набралось много народу. Фотограф приседал, выбирая удобное место. А паренёк стоял в своей белой рубахе там, на тракторе, на советской территории. Схватившись за рычаг, Иван видел перед собой не душный торговый зал, а широкое, бескрайнее поле, такое, о котором читал в книгах, такое, которое жило в его мечтах.
Он улыбнулся своему видению и, сжав мозолистую ладонь в кулак, поднял руку и послал ему приветствие.
— Готово, господин. Вот квитанция, — сказал фотограф, распрямляясь. — Как я сказал уже, завтра получите снимок. В студии Выжарова изготовляются фотографии высокого качества…
(Продолжение следует)
Именно эта фотография, выцветшая и пожелтевшая, и была напечатана в газете «Септемврийче», которая лежала на моём столе. Под ней стояло: «Варна, осень, 1940 года. Первый советский трактор в Болгарии».
Я отодвинул компас и бинокль и стал разглядывать фотографию. Иван стоял высокий и стройный, смотрел мне прямо в глаза и как будто бы хотел со мной заговорить.
— Иввик! — заставил меня вздрогнуть громкий голос. Под окном нашей комнаты стоял растрёпанный и вспотевший Наско и звал меня.
— Спустись-ка вниз со своей обсерватории, поможешь мне. А то у меня руки уже не держат.
Я спустился.
Вдвоём мы потащили тяжёлый ранец по нашей винтовой лесенке. Еле доволокли.
— Ты что, железом или камнями его набил? — проворчал я недовольно.
— Не камнями, а минералами, — поправил меня Наско. — Знаешь, что я открыл в Змеином доле? Целый час туда спускался, а назад взбирался часа два, зато даже геологи умрут, когда заглянут в мой ранец. Особенно как увидят один синий камешек.
Мы плюхнули ранец в угол, рядом с походной радиостанцией, Наско тяжело опустился на стул.
— Уф, с самого утра не присел!
Но он больше одной минуты спокойно сидеть не мог и, тут же вскочив, заходил возле стола.
— Я с товарищем Асеновым сыграл партию в шахматы. Он здорово помучился, но сумел всё-таки сыграть вничью. Он мне свою новую книжку подарил, а я в дневник к себе переписал его последнее стихотворение.
Он сунул мне в руки свой дневник. Я открыл его наугад:
«Сегодня читал про Атлантиду. Очень интересует меня этот континент, затонувший в океане.
Была Атлантида или нет? О ней спорят учёные уже не один десяток лет. В науке то появляются факты, подтверждающие её существование, то снова возникают сомнения…»
Я перевернул страницу и стал читать вслух:
