Мы решили, что пошлём Главному конструктору нашу газету и снимок всей нашей команды.
Значит, нужно издавать газету «Вопрос» не в десяти, а в одиннадцати экземплярах.
Поэтому мы взялись за работу.
…Дни пролетали ещё быстрее, чем ночи. Прямо как настоящие ракеты. Я отрывал листки календаря и пускал их через окошко, и они разлетались, как одуванчиковые парашютики.
В следующем номере был опубликован полный текст письма Главного конструктора. Мы поместили в газете много задач и загадок. Под конец сообщили читателям и подписчикам, что во время летних каникул газета выходить не будет, потому что редакция уезжает в пионерский лагерь в Осогово.
Я выпустил за окошко последний листок календаря за май. И начались бесконечные летние каникулы. Вот тогда-то в один день и даже в один и тот же миг пришли третье и четвёртое письма.
Шофёр уже давал газ. Грузовик уже подрагивал от нетерпения, готовый везти нас в Осоговский лагерь. Наши мамы уже смахивали слёзы. Отец Наско, бай Пешо, принёс нам на дорогу целую сумку черешен. Дед Стойне махал рукой, сидя на солнышке у своих ворот. Товарищ Николов велел нам сесть в кузове на лавке, а не торчать стоя.
И тогда, задыхаясь, подбежал наш почтальон дядя Спас. Ещё издали он кричал дребезжащим голосом: «Почта-а-а!» — и принёс третье и четвёртое письма. Ясно, что адрес был всё тот же:
«Болгария.
Село Струмское.
Для Наско-Почемучки».
Третье письмо было из Софии. От одного парнишки, который был таким же любознательным, как Наско-Почемучка, только звали его Колька Сколько. Он где-то слышал про Наско-Почемучку и обязательно захотел с ним познакомиться. Четвёртое письмо пришло из Варны. Один мальчишка писал, что его тоже зовут Атанас, а прозвали Наско-Почемучка. И поэтому он хотел получить фотографию своего тёзки. А ещё он приглашал нашего Наско в гости. Потому что Варна расположена у моря, а это самое интересное: в море тысячи разных рыб, и огромные пароходы, и штормы, и ветры дуют с разных частей света.
Мы ещё читали письма, а грузовик уже выезжал из деревни.
На поворотах нас бросало то вправо, то влево и подбрасывало на рытвинах. Две стройные берёзки в зелёных шапочках и в белых платьях в чёрную крапинку гляделись в Струму. Их лёгкие тени лежали на воде, и казалось, что у каждого дерева и в воде есть ещё один ствол и красивая зелёная крона. Потом река резко сворачивала к югу. Я бросил в воду ивовую веточку — пусть река отнесёт её в виде привета куда-нибудь далеко, может до Белого моря.
