Практика показывает, что мы стараемся съесть гораздо меньше, когда мы за один раз употребляем всего один вид пищи. Если мы едим овощ, мы съедаем только его, и нам этого достаточно. Но если мы съедаем два овоща, мы стараемся съесть в два раза больше. Например, если мы едим морковь и съели ее всю, мы можем приняться за спаржу или шпинат и начать еду снова. Разнообразие — толчок к прожорливости. Это доказывает, что нам не нужно разнообразие пищи для удовлетворения наших потребностей за один прием пищи. Разнообразие имеет тенденцию вызывать переедание.
Это одна из причин того, почему распространилась нездоровая привычка съедать десерт в конце приема пищи. Мы часто съедаем кусок пирога или мороженое или другой десерт уже после того, как съели всю остальную пищу, и сразу ощущаем неприятную тяжесть в желудке. Чем больше разнообразия пищи за один прием, тем больше нас тянет съесть еще больше. Если у нас шесть блюд в меню, нас тянет съесть гораздо больше, чем тогда, когда их было три. Мы — нация обжор, и переедание наше — в значительной мере результат большого количества блюд, которые ставят на стол. Такая практика в высшей мере стимулирует аппетит и вкусовые ощущения.
Действительно, стало правилом ставить блюда на стол в установленном порядке, по степени вкусовых ощущений. Начиная с блюд, доставляющих наибольшее удовольствие, мы съедаем в два, три, четыре раза больше, чем требуется, и больше того количества, которое мы съели бы без стимулирования аппетита. Мы продолжаем такую практику, пока аппетит не извратится и не становится нашим грозным господином. Это особенно касается людей, привыкших к стимулирующей диете. У них вырабатывается потребность нервной системы в стимулировании, которая апеллирует к желудку и во всех отношениях напоминает тягу пьяницы к алкоголю. Этот аппетит, который в действительности является не чем иным, как ужасной тягой обессиленных нервов к стимулянтам, которые они получают из пищи, удовлетворяется не после того, как организм получил пищу, достаточную для него, а после того, как нервная система получила достаточно стимулянтов для приведения ее к обычному состоянию. Когда этот момент достигнут, тогда невозможно избежать переедания. Теперь человек уже фанатик пищи, и его аппетит — это деспотичный, но больной хозяин. У него сильное стремление возбужденной и болезненной нервной системы не к пище, а к привычному стимулянту. Нормальный же аппетит и голод не является деспотичным хозяином человека. Нормальный человек испытывает здоровое, приятное, умеренное стремление к еде, которое никогда не является болезненным и возбужденным и которое соответствует точно реальным потребностям организма, его физиологическим нуждам. Здесь разница такая же, как между тягой пьяницы к алкоголю и желанием нормального человека выпить стакан воды. Нормальные потребности никогда не болезненны.
