На улице ей показалось, что в такси мелькнула жена Захаревского с другим мужчиной, Скорее всего, это показалось, но Нина неосознанно искала такие случаи, которые могли бы оправдать ее.
Наташа не только не шутила со своим предложением, но, зная расписание работы Сергея, подгадала так, чтобы устроить встречу в его дежурство.
И Нина пришла к ней.
Ее прямо затрясло всю, когда она, сидя в ванной, услышала голос Анатолия. Она вдруг поймала себя на мысли, что хочет быть с Анатолием вовсе не из-за ребенка, что нет ей оправдания. Это ужаснуло ее. Вдруг она не нашла в себе того, испытанного в первую встречу, стыда, того омерзения к запаху коньяка и сигарет, вдруг ей захотелось, чтоб это повторилось, но только по-другому, только сейчас она вспомнила, что он чего-то бессвязно и ласково бормотал тогда, что у него были трясущиеся, торопливые, как у воришки, руки. Ей захотелось унять его дрожь. Ей не хотелось, чтоб Анатолий плохо вспоминал о ней или чтоб забыл ее, ей казалось, что в комнате сейчас происходит то, что принадлежит ей. Она будто впервые возводила себя на ложе.
Когда пришла Наташа, она сидела на краю ванны и, бессмысленно уставясь в полотенце для ног, сцарапывала с ногтей «королевский» лак.
— Ну! — страшным шепотом сказала Наташа и потянула на кофточке Нины затрещавшую молнию.
— Н-н-не смогу, — сказала, дрожа, Нина.
— Он сможет! Ну! Молчи!
Наташа втолкнула ее в темную комнату.
— Я уж засыпаю, — сказал он из темноты.
Одно билось в ней — представить, что это муж. Анатолий уже гладил ее холодное плечо. Она была как деревянная. Он приподнялся на локте, укрыл ее одеялом, скользнул по волосам и шее. Ее еще хватило на то, чтобы вытерпеть, как он царапает ее браслетом, чтоб услышать, как загремели под ее ухом часы, даже то она вынесла, что он шепчет имя Наташи, ведь и она думала, что это не Анатолий, даже это, но когда он, совсем не робко ’ и не нервно, а как-то подомашнему стал подворачивать ее, она очнулась, отшвырнула его и выскочила.
Она слышала за собой, как шлепнули по полу его босые ноги, но уже закрыла дверь комнаты снаружи и прижалась к ней. В прихожей слышался запах дыма и близко стоял красный огонек сигареты. Нина схватила у Наташи этот огонек обожглась, сломала сигарету, обожглась еще раз. Наташа громко сказала через дверь:
— Подожди, мне плохо.
— А кому сейчас хорошо? — так же через дверь пошутил Анатолий.
— Знаешь, рыбка моя, — сказала Наташа через десять минут, когда Анатолий хлопнул в сердцах дверью и ушел, — так, как ты, с мужиками не поступают. — Она зажгла новую сигарету. — Я его, можно сказать, довела до кондиции, мужик вовсю цокал копытами…
