В руках водителя блеснул нож.
– Будешь трепыхаться – прирежу… – пообещал он.
Олеся сжалась от страха…
…Олеся, перемотанная верёвкой, висела под потолком, словно добыча в сетке. В комнату вошёл некто, облачённый в длинный балахон, глубокий капюшон скрывал его лицо.
Он, молча, подошёл к девушке, внимательно осмотрев её перемотанное верёвкой тело. Затем зашёл сзади… Олеся ощутила как что-то коснулось её попки, а почти в тот же миг содрогнулась от дикой боли.
Олеся потеряла счёт времени, сколько раз её насиловал мужчина в балахоне, она не помнила. Сознание постепенно покидало её. Наконец, кто-то обрезал верёвки и положил её на пол. Однако руки развязывать не стал.
Олеся сквозь туман едва теплившегося сознания поняла: мужчина средних лет, отталкивающей внешности, раздвигает ей ноги. Она чувствовала, как его член входит в неё… Но сопротивляться, увы, не могла.
Неожиданно появился ещё один персонаж, Олеся с трудом узнала водителя, и стащил насильника с девушки.
– Ты что сдурел?! Тебе, кто девку позволил трогать?!
– Да ладно, я её разочек всего-то и трахнул, – оправдывался пособник водителя. – Чего от неё убудет что ли. Всё равно хозяин приказал её не кормить, воды не давать. Она так долго не протянет. Подыхает уже. Ты бы сам её попробовал… Чего добру-то напрасно пропадать. Девка что надо – грудастенькая, ноги длинные.
– Ладно… – согласился водитель. – Сегодня хозяин вряд ли приедет.
Водитель радел над Олесей долго. Девушка вконец измученная и обессиленная потеряла сознание.
– Э! Ты чё! – взревел водитель и хлестнул девушку рукой по лицу. Та не прореагировала. – Всё померла… Ясное дело без пищи и воды сколько дней держалась… Ладно завтра на рассвете похороним в лесу.
– Ну, дай я её трахну напоследок! – взмолился пособник.
– Тьфу, ты! Извращенец поганый! Я и забыл, что ты – некрофил! Трахай! Наслаждайся, пока она ещё тёпленькая!
Он быстро скинул джинсы и взгромоздился на Олесю.
* * *
… – Вставай… вставай… – Олеся услышала знакомый голос сквозь пелену забытья. – Тебе надо идти.
Перед девушкой стояла Ирина Ильина, мама Натальи.
– Ирина Николаевна, это вы?! – удивилась Олеся. – Я что же умерла?
– Ещё нет… Но умрёшь, если не выберешься отсюда… Вставай…
Олеся очнулась. Попыталась в который раз языком вытолкнуть кляп, но тщетно. Девушка осмотрелась: она лежала на полу посреди бедно обставленной деревенской комнаты. Её мучителей рядом не было. Видно решили, что она умерла…
Девушка пошевелила ногами, затем руками. Руки, затянутые верёвками практически потеряли чувствительность. Она подвела связанные руки под колени, прижала колени к груди и потом, изогнувшись, перекинула руки вперёд. Благо помог навык танцев и тело, хоть и было измучено, всё же не потеряло гибкость.
