Кто-то тихонько трогал мой лоб, потом коснулся губ – я ощутил тёплое дыхание и почувствовал запах мяты – подумалось – наверное, недавно зубы почистила. Я улыбнулся и спросонок, не открывая глаза, протянул руки и прижал к себе горячее, упругое тело.
– Тише, тише ты! – пискнула Мария и я ослабив хватку, открыл глаза. Женщина лежала рядом со мной и с тревогой смотрела в моё лицо:
– Ты как себя чувствуешь? С тобой всё в порядке? Не лихорадит? Не болит? Что ощущаешь?
– Ощущаю, что сейчас я лопну…пусти, скорее, мне надо в заведение на огороде!
– Может тебе…ведро поставить? Ты можешь сам-то идти?
– Могу. Только вот штаны надену, а то твои соседи воспримут всё не так, как надо.
– Не выходил бы ты. Сам говорил – надо на время скрыться. Вдруг кто увидит?
– А сколько я спал?
– Больше суток. Если быть точной – около сорока часов.
– То-то меня так распёрло! Штаны, давай скорее штаны! И опорки какие-нибудь, сходить в ваш сортир – целое приключение!
Я быстренько сбегал во двор, потом вернулся, тихий и благостный. Ничего не болело, ничего не ломило – здоров, как бык. И так же голоден. Меня аж затрясло при мысли о еде.
Мария заранее наварила щей, и мы долго сидели, ели – вернее, ела она, а я заглатывал так, как будто не ел целый год. Подруга даже с какой-то тревогой смотрела за мной, но видя, что со мной ничего не случается, успокоилась и спокойно дохлебала свою чашку. Потом разлила по бокалам чай, и я рассказал ей, что со мной происходило после того, как меня забрали в милицию. Мария слушала, ахала, ужасалась, её чай остывал, и когда рассказ закончился, уселась, подперев голову рукой и глядя на меня тоскующими глазами, спросила:
– Слушай, может я проклята?
– С чего вдруг? – не понял я.
– Раньше не верила, смеялась, а теперь, когда встретила тебя – начинаю верить. Ну как же – какой мужик со мной не свяжет жизнь – получает неприятности. Жил бы ты, да жил в клинике. Сытый, здоровый…а я притащила тебя сюда, и вот чем кончилось. Разве не проклятие?
– Чушь. В конце концов всё кончилось хорошо. Так что ты зря нагнетаешь на себя тоску.
– А ты себя видел в зеркало? Нет? Иди, посмотри. Посмотри, посмотри – тогда и скажешь, проклятие, или нет.
Пожав плечами встал и пошёл в спальню к Марии, где стояло трюмо с большим зеркалом. Взглянул в него, и замер – я привык, что из зеркала на меня смотрит высокий русоволосый парень, с немного грубоватым, но красивым лицом, правильными чертами и голубыми глазами. Теперь же передо мной был мужчина лет тридцати пяти, под сорок, с наполовину седой головой, асимметричным лицом, с приплюснутым, как у борцов или боксёров носом и сломанными ушами. Передних зубов не было (они только начали расти, и немного показались из дёсен, отчего те зудели и слегка кровили), а всё лицо покрыто шрамами, как будто я попал под сенокосилку. Снял рубаху – тело тоже в шрамах, а посреди груди красовался звёздчатый шрам, такой же, думаю, был и на спине.
