К тому времени, когда Виццини, невзирая на хвастливое заявление, валялся на полу мертвый, я целиком умял свою порцию попкорна. Мне захотелось еще. Похоже, я, как настоящий зверь, постоянно ощущал голод. Интересно, если ко мне вернется человеческий облик, не окажусь ли я толстяком?
— Ты хочешь еще попкорна? — вдруг спросила Линди.
— Не-а. Это ты говорила, что очень его любишь.
— Да. Но ты сделал большую порцию. Давай разделим ее.
— Ладно. — Я пододвинулся ближе.
Линди не вскрикнула и не отодвинулась от меня. Я взял горсточку попкорна, надеясь донести до рта и не рассыпать. В это время гром загрохотал так, что Линди подпрыгнула. Половина оставшегося попкорна просыпалась на пол.
— Ой, извини, — смутилась она.
— Ничего страшного.
Я собрал рассыпанный попкорн в свой опустевший мешочек.
— Остальное замету утром.
— Ничего не могу с собой поделать. Вроде уже не маленькая, а боюсь грома и молнии. В детстве, когда я засыпала, отец куда-нибудь исчезал. Однажды была сильная гроза. Я проснулась, а его нет. Я ужасно испугалась.
— Представляю, каково тебе было. Я тоже просыпался по ночам. Мои родители сердились. Говорили, что мальчики должны быть смелыми, и прочую чепуху. Лишь бы их я оставил в покое… Смотри, тут еще немного есть.
— Спасибо. — Она взяла попкорн. — Мне нравится…
— Что?
— Ничего. Спасибо за попкорн.
Линди сидела так близко, что я слышал ее дыхание. Мне хотелось придвинуться еще ближе, но я не решался. Мы сидели, освещенные мерцающим экраном, и молча смотрели фильм. Только когда он закончился, я увидел, что Линди спит. Гроза стихла. Мне хотелось просто сидеть здесь, охранять ее сон и любоваться ею, как я любовался розами. Но если Линди вдруг проснется, это может показаться ей очень странным. Я и так для нее — странное существо.
Я выключил телевизор. В комнате стало совсем темно. Я поднял Линду на руки, чтобы отнести в ее спальню.
На лестнице она проснулась.
— Что это?
— Ничего особенного. Ты уснула. Я несу тебя в твою спальню. Не волнуйся, я не сделаю тебе ничего плохого. И не уроню тебя. Обещаю. Можешь мне верить.
Я едва чувствовал ее вес. Сильное чудовище.
— Я могу дойти сама, — сказала она.
— Конечно, если ты хочешь. Но мне показалось, ты устала.
— Есть такое.
— Ты мне не веришь?
— Верю. Если бы ты захотел что-то со мной сделать, то уже бы сделал.
— Я не намерен причинять тебе вред, — сказал я.
Значит, все это время ее не оставляла такая мысль? Я невольно содрогнулся.
— Я пока не могу тебе объяснить, зачем ты здесь. Но совсем не для таких целей.
