— Настоящий оперативник,— соглашался Рыбка.— Надо его представить к похвальной грамоте. Только вот успеть бы нам в город до Нового года…
Хряк Анатолий оказался впоследствии обаятельнейшим существом. В Контроле он прижился и долго еще бегал по коридорам, выпрашивая лакомства. Кормили Толика столовскими помоями и донорской кровью. Правда, в некоторые фазы лунного цикла клыки начинали особенно выпирать из его пасти, и тогда девушки из бухгалтерии предпочитали Анатолию поодиночке не попадаться.
— Ну сущая свинья,— жаловались они,— уляжется поперек прохода и смотрит, смотрит…
Конец свой славный кабан встретил, нарвавшись на делегацию голодных политических демонстрантов. Демонстранты были из какой-то сельской области и с кабаном управились очень быстро.
Вот так.
ГЛАВА СЛЕДУЮЩАЯ
Как я учился стрелять, а также о массе других волнующих событий
Автомат дернулся у меня в руках, очередь ушла в небо. Несколько пуль, впрочем, оказались ближе к цели, взрыв песок у самых Уткиных ног. Оперативник вздохнул, отобрал у меня «Калашникова», и, приложив деревянный приклад к плечу, повторил:
— На стрельбе по малоудаленным целям прицел должен быть опущен в нулевое положение. Располагаем ствол так, чтобы мушка и прорезь прицела находились на одной линии с мишенью. Задерживаем дыхание на выдохе и плавно нажимаем курок.
Утка плавно нажал на курок, и в живот невесть как оказавшегося в этих широтах пластмассового клоуна впилось несколько пуль.
Кучность стрельбы у оперативника была подходящая.
— Очередь из такого автомата человека может перерезать пополам,— заявил Утка.— Помню, на Севере, году в пятидесятом, стоял у нас один парень на посту, охранял стратегический аэродром. Ну, пьяный прапор и поперся прямо через летное поле, путь срезал, значит. Солдат первогодок был, впечатлительный. Заорал: «Стой! Стрелять буду!» — как полагается. Прапор с перепугу давай убегать. Тот дал очередь в воздух, прапор еще припустил, от страха, видно, совсем голову потерял.
Наш солдатик тогда его прицельным огнем и сбил на поражение. Не поверишь, ноги от остального туловища метрах в пяти лежали. А солдата потом еще полтора года судили. Заразился туберкулезом в тюрьме, пока следствие тянулось, исковеркали жизнь пацану. И если бы экспертиза не показала, что он действительно очередь в воздух дал, по остатку оружейных масел на тех пулях, что в теле прапорщика засели, так бы срок и впаяли…
— Ты-то откуда всю историю знаешь?
— А я как раз в тот момент у самолета некоторую деталь отвинчивал. На нем плохой, несознательный человек собирался за границу слинять. Его наши мнемотехники вычислили. Политического убежища в обмен на секреты Родины просить хотел, мудила. Разбился над Японским морем.
